Перекрестка поворот. Владимир Анатольевич Горбунов

всей тяжестью и вздымались миллиардами брызг. Потом плашмя падали на каменные плиты и, пришибленные, уползали обратно в море.

      – Я тоже хочу уехать, – сказал наконец Гера.

      – Куда? – спросила Марина.

      – К теплому морю, – Гера кивнул на фотографию, – туда, где остров с пальмами и невесомая жизнь.

      Марина промолчала.

      – Для этого нужны деньги, – продолжал Гера. – Много денег. Чтобы жить с удовольствием.

      Марина молчала.

      – Короче, – встряхнул головой Гера, – ты помогаешь мне – я помогаю тебе.

      – Хочешь?..

      – …чтобы ты Оуквуда в себя влюбила, – закончил фразу Гера, – и убедила поработать на меня.

      – А если не получится?

      – Что? – спросил Гера.

      – Жеку влюбить, – ответила Марина.

      – Выбора нет, – глаза Геры снова отливали сталью.

      – Почему?

      – Ленка останется со мной, – он изобразил улыбку. – До конца дела.

      Марина нахмурилась.

      – Если что не так, – продолжал Гера, – лично ей башку оторву. – Помолчал и добавил, словно выстрелил: – С радостью.

      – По закону … – начала было Марина.

      – Заткнись, дура! – взорвался Гера. – Тут я закон! Понимаешь? Захочу – раздавлю. Кому станет дело? А ты, – он ткнул в Марину пальцем, – подо мной ходишь. Запомни!

      Марина знала эти вспышки бесконтрольной ярости, когда Гера мог сделать все, что угодно. Даже убить.

      Она сидела, затаив дыхание, и не сводила с него взгляда, но в глаза старалась не смотреть.

      Гера успокоился так же внезапно, как и вспыхнул. Провел ладонью по волосам, глубоко вздохнул, достал из бара виски и плеснул в стакан.

      – Сможешь Ленку видеть, когда захочешь, – уже спокойно сказал он. – А теперь, – выпил виски, – к Лехе.

      – Что со Степаном Алексеевичем?

      – Жив, – сказал Гера. – Пока.

      А потом добавил, точно для себя:

      – Не нравится он мне.

                                                 * * *

      В офисе компании интернет-знакомств «Helen International, Inc.» Марину с Герой ждали деловитый фотограф в жилете со множеством кармашков и визажист, худощавый парень с ужимками гея.

      Сам Леха, толстый, шумный, говорливый, радушно встречал гостей у входа.

      – Аркадий, – представил он визажиста, который зарделся, словно девушка, и едва не присел в реверансе, – очень талантлив. Победитель областного конкурса. Будет работать с Мариночкой.

      Гера брезгливо отвел глаза от визажиста. Боксер смерил Аркадия тяжелым взглядом, и тот, оробев, отступил в сторону.

      – Петр, – Леха показал на парня с цифровой камерой на шее, – фотохудожник.

      – Снимки, – сказал Гера, – сам отберу.

      – Конечно, – закивал Леха: – Прошу в студию.

      В большой студии был накрыт стол для фуршета. На скатерти, свешивавшейся почти до самого пола, стояли тарелки с микроскопическими канапе, нарезкой, марокканскими апельсинами и турецким