Куролесовы страсти. Алексей Кутафин

ползком подкрались к спящим. Храп как назло прекратился, и невозможно было определить источник его происхождения.

      Первым на пути лазутчиков оказался Боря.

      Семён нащупал в темноте его лицо и зажал ему нос, перекрыв кислород.

      Борька перестал вдруг дышать, даже не пытаясь задействовать для своего спасения рот.

      Семён подержал его немного на кислородном голодании и разочарованно отпустил нюхательный орган.

      Бориска часто задышал, жадно хватая носом спасительный воздух, но – беззвучно.

      – Не он, – деловито прошептал Сенька, теряя интерес к подопытному.

      Дальше он решил продолжить эксперимент на Борькиной маме. Но не успел – беспокойный претендент вдруг резко обнаружил сам себя: «Хыр-р-р… …Рых-х-х…», заставив ребят от неожиданности подпрыгнуть на месте.

      – Дядя Федя! – смекнул Лёнька, рассматривая грузную фигуру под вздыбившимся одеялом.

      Они осторожно подкрались к объекту. И принялись экспериментальным путём устранять шумную причину их бессонницы.

      …Что они только ни делали. Щекотали его нос пером. Пытались засунуть туда соломинку. Тихо подсвистывали ему в ответ. И даже откровенно сжимали подрагивающие губы. Но всё безрезультатно… Храпун только громко чихал, не просыпаясь и не прекращая своё беспокойное зловредство…

      Наконец Семён резонно предложил единственный разумный выход:

      – Айда ко мне на сеновал?

      – Пошли, – обречённо согласился Лёнька.

      Они огородами пробрались к Семёновской усадьбе. И бесшумно забрались по лестнице на хлев под навес крыши.

      Бухнувшись в мягкую перину из душистого сена, лежащего здесь под крышей повсюду, они могли наконец-то насладиться обретённой тишиной и покоем.

      Пахло сеном и гумном. Снизу доносились шорохи притихших домашних животных. Где-то среди них шумно вздыхала Доходяга, воруя сенной воздух своими большущими ноздрями. Но эта музыка – скорей убаюкивала, чем раздражала.

      – Эх, хорошо! Сеном пахнет! Я бы всё время спал на сеновале, – зевая, восхитился Лёнька.

      – Хорошо то хорошо… Но для этого сено надо сперва скосить, потом загрести в копны, а опосля ещё привезти с поля. Скоро Иван-Купала. На него обычно сено косят. Батя, который день уже на покосе. Так что готовься, ни-сегодня-завтра и нас припашут обязательно! Там и нанюхаешься.

      – Поможем… – засыпая, откликнулся Лёнька.

      ***

      Родичи собрались в дорогу далеко после обеда.

      Тётя Тома долго увещевала Борьку расставаемыми напутствиями. И даже всплакнула на прощание.

      Борька смущённо стойко выслушивал наставления. Кивая, он молча соглашался, обещая: мыть руки перед едой, ежедневно чистить зубы, ложиться вовремя спать, хорошо кушать, и так далее и тому подобное – массу других повседневных мелочей, о которых каждый знает с малолетства.

      В последний момент перед отъездом маменька, спохватившись, достала из багажника уже заведённого автомобиля – большой заметный ярко-жёлтый эмалированный горшок. И навязчиво