За что? Моя повесть о самой себе. Лидия Чарская

этот раз ссора была улажена. Есть более важный вопрос, который очень интересует моих «рыцарей», а именно: моя будущая гувернантка – страшная, сморщенная, как сморчок, точь-в-точь такая, какая была у рыжей Лили два года тому назад!..

      – Я ее буду ненавидеть! – пылко и звонко выкрикивает Гриша.

      – И я, и я тоже! – вторит ему сестра Леля.

      – А я ее убью! – неожиданно выпаливает Копа.

      – Из палки убьешь? – хохочет Вова и тотчас же добавляет, лукаво сощурив глаза: – А собственно, недурная идея пригласить к Лиде гувернантку… Она ее отшлифует.

      – Что такое?

      Вот так слово! Мы его слышим в первый раз. Леля даже рот раскрыла от удивления, и сама я преисполняюсь невольным уважением к Вовке, знающему такие великолепные, непонятные слова. Я даже обидеться не решаюсь, не зная наверное, хотел ли меня задеть своим словом Вова или нет.

      – А по-моему, Лиде шлифовка не нужна! – звучит тихий, глубокий голос Коли Черского. – Она так лучше, как она есть, такая непосредственная.

      Еще одно новое слово! И такое же непонятное… Нет, решительно они поумнели за лето, эти мальчишки! Меня одолевает самое жгучее любопытство, и так и подмывает спросить, что значат эти мудреные слова: «отшлифовать», «шлифовка», «непосредственная»… Но мне, принцессе, не следует выглядеть глупее своих «рыцарей». Нет, ни за что!

      Минуту длится молчание. Наконец, Вова восклицает:

      – И чего вы все носы повесили?.. Подумаешь, гувернантка, важность какая! Неужели ты, Лида, так глупа, что не сумеешь справиться с ней? Ты тогда не мальчик больше, а нюня, баба, девчонка…

      Это уже дерзость и оскорбление. Моя всегдашняя мечта – быть настоящим мальчишкой, как Вова и Гриша. Я даже чуточку негодую на Колю за его «тихоньство»…

      Я подскакиваю к Вове и… Бац! И маленький пажик, не ожидавший нападения, летит в траву, фуражка падает с его головы и откатывается далеко-далеко в сторону. Вова сконфужен.

      – Ха-ха-ха-ха! Ловко! Так его! Ай да барышня воспитанная! Очень хорошо! – слышится где-то над нами веселый голос.

      Мы с недоумением задираем кверху головы, так как голос идет откуда-то из ветвей развесистой ивы, склонившейся над самым берегом пруда.

      Но в зелени никого и ничего не видно.

      – Кто это? – недоумевая и переглядываясь, спрашиваем мы друг друга, сбившись в кучу, как маленькое стадо испуганных баранов.

      – Это русалка! – прошептал в страхе Копа и спрятался за спину сестры.

      – Русалок не бывает! – авторитетно заявил Гриша. – Какой ты глупый, Копа! Удивительно…

      В просвет между ветвей выглянуло веснушчатое, загорелое и круглое, как яблоко, лицо девочки с зелеными, светлыми, даже слишком светлыми глазами, все окруженное зеленью ивы, как рамой.

      – Анютка! – вскрикнули мы все хором.

      Да, это была Анютка, отчаяннейшее существо, бич семьи Скоробогач, отъявленная проказница и шалунья. Ее считали не совсем нормальной, и нам, детям, было строго-настрого запрещено играть с ней. И мы тщательно избегали Анютки, хотя жгучее любопытство