За что? Моя повесть о самой себе. Лидия Чарская

* *

      Детская молитва была услышана.

      Когда он вернулся через год, черный от загара, осунувшийся, похудевший, но все такой же красивый, я не узнала его.

      Я отлично помню этот день. Тетя была в саду. Дверь с террасы на подъезд была широко раскрыта. Я сижу на террасе, а Дуня режет мне баранью кот летку, поданную на завтрак. В дверь террасы видны зеленые акации и дубовая аллея парка. И вдруг неожиданно, как в сказке, вырастает его фигура. Высокий, загорелый, в старой запыленной шинели, стоит он в проеме дверей, заслоняя и синий клочок неба, сияющий мне сапфиром за дверью, и зелень акации, и крыльцо. Он смотрит на меня с минуту… и странная улыбка играет на его лице, сплошь обросшем бородой.

      – Лидюша! – зовет меня тихонько знакомый голос.

      Я узнаю голос, но не узнаю черного бородатого лица.

      – Батюшки мои! Да это барин! – вскрикивает Дуня и роняет тарелку. – Лидюша! Лидюша! Да ведь это папочка! – шумливо суетится она.

      И только тут я понимаю, в чем дело.

      – Папа… папа Алеша! Солнышко! – и вмиг я уже в его объятиях.

      – Сокровище мое! Крошка моя! Радость моя, Лидюша! – слышу я нежный голос над моим ухом.

      И град поцелуев сыплется на меня.

      Боже мой, если когда-либо я была безумно счастлива в детстве, так это было в тот день, в те минуты.

      Блаженные минуты свидания с милым, дорогим отцом, я не забуду вас никогда!

      Часть вторая

      Глава I. Моя пытка. – Тетя Оля. – Новость далеко не приятного свойства

      Май в самом разгаре. Солнце жарит вовсю. Небо такое же голубое, как голубой кушак на моем новом платье. Ах, какое красивое небо! Век бы смотрела на него!

      Мой стол стоит у самого окошка, у того самого окошка, через которое четыре года тому назад я смотрела на драку коршунов в воздушном пространстве и не хотела молиться. Но теперь я молюсь. Хороший урок дала мне судьба, на всю жизнь, и я часто думаю, что, захоти я тогда молиться, Бог не разгневался бы на меня, и папу Алешу не взяли бы на войну. Правда, Солнышко вернулся здоровым – не то что папа Лели Скоробогач, моей ближайшей подруги, которому контузило ногу, и он ходит теперь, опираясь на палку. И все-таки лучше, если бы не было войны и папа Алеша оставался бы дома.

      Да, молиться я теперь умею. Но зато какая пытка – ученье! И к чему мне, восьмилетней девочке, знать, сколько было колен царства Израильского[6] и что такое причастие и деепричастие в русском языке?

      Тетя Лиза ушла, выбившись со мной из сил, а я сижу над раскрытой книжкой и мечтаю. Сегодня приедет тетя Оля из города и привезет мне новое платье. Она всегда сама обшивает меня, никогда не позволяет отдавать мои костюмы портнихам. И новое платье она сшила сама. Только кушак купила мне тетя Лиза, голубой, как небо. Очень красивый кушак! Надену этот кушак, новое платье, и меня повезут к Весмандам на рождение. Там гостит рыжая Лили, и Вова приехал из Петербурга, из пажеского корпуса. Я его мельком видела вчера. Такой потешный в мундирчике!

      Ах, скорее бы тетя Оля приезжала!.. Тогда

6

Колена царства Израильского – двенадцать колен, потомков сыновей Иакова.