Деревенские истории. Николай Ольков

Артём Сергеич одёрнул её опять, хотя сам словно обмер:

      – Да что это такое, за что такой позор на мою голову!? Вы, молодые, умные, неужто не видели, что кобель он беспривязный? Как можно было довериться такому кабану? Побрякушками соблазнил? Я за вашей матерью год ходил, до свадьбы прикоснуться стеснялись, а вы в кого такие, что с похотью своей сладить не могли?

      Дочери упали перед ним на колени:

      – Прости нас, тятя, и ты, мама, прости. Я про Валю не знала, а он жениться предложил, кольца купил.

      – И я, тятя, не от похоти, а нравился он мне, ухаживал, я думала, что тут моё счастье.

      Артём встал на колени рядом с дочерьми, обнял обеих, заплакал:

      – Простите меня, девчонки, за грубые слова, не со злобы, а с горя. Обманом, не насилием, раздавил меня этот урод. Дочери мои, я всегда говорил, что проще всего обмануть честного простого человека, потому что он сам про обман не имеет никакого понятия. И вы на этом попались. Не думайте, я вас проклинать не буду, я ему отомщу за поруганье наше.

      Артём Сергеич подошёл к жене, тронул за плечи:

      – Варюша, перестань, девчонкам и без того тяжело. С завтрашнего дня к нему на работу ни ногой. Валентина, если надумаешь родить, решай, если в больницу поедешь, смотри, чтоб аккуратно. Идите к себе, нам с матерью поговорить надо.

      – Ну, что, сестрица, ехать мне в больницу? – спросила Валентина. – Ехать, ничего другого не будет. Не хочу я такого ребёнка и чтоб отец таким подлецом был.

      Галя обняла сестру, тихонько плакала, шептала:

      – Почему мы такие глупые? Ну, ладно я, тюхтя, верю всякому зверю, а ты ведь строгая и серьёзная.

      Валентина грустно усмехнулась:

      – Казалась, наверное, строгой, а как по головке погладили, сразу ручная стала. Если честно, Галя, он мне давно нравился, может, потому и получилось так.

      Гале не совсем удобно было задавать этот вопрос, но насмелилась:

      – Вы долго встречались?

      Валентина усмехнулась:

      – Три месяца. А потом он на тебя переключился, я поняла, только говорить ничего не стала, ты же вообще казалась недоступной. Он, правда, свататься обещал? Вот скотина! Уже до последней черты дошёл.

      Галина вытерла слезы:

      – Я у него только раз и была, а наутро сразу заметила в его поведении перемену. Какие там кольца, он даже шутить над вчерашним пытался. Потом все время зазывал, видно, не подыскал замену.

      Валентина спросила:

      – Ты ему про сватовство не напоминала?

      Сестра возмутилась:

      – Как можно? А сегодня не удержалась, выплеснула все, ключи от всей души в морду кинула.

      Валя остановила:

      – Подожди, отец про месть говорил – что он хочет сделать, как ты смотришь?

      Галя плечами пожала:

      – Ума не дам. Не убьёт же он его? Да и как? У тяти и ружья нет.

      Валентина злорадно улыбнулась:

      – Э-э-э, не скажи, отец наш не столь прост. Только бы не натворил чего.

      Наговорившись и успокоившись, сестры уснули, а утром их разбудили громкие разговоры на улице.