Купальская ночь. Елена Вернер

соль, – на бегу бросил Костя, крепко держа ее. Они благополучно добежали до низенького забора и, не притормаживая, перескочили его. Здесь сразу начались плодовые деревья, но белое Катино платье было слишком хорошо видно в темноте, и они припустили дальше. Только когда весь этот огород, и еще один забор оказался позади, ребята в изнеможении повалились в траву.

      Принцип деления земли в Пряслене был такой же, как и везде: вдоль улицы в ряд шли хаты с дворами, а на задах тянулись разделенные оградами, а иногда и просто межой, узкие вытянутые прямоугольники огородов. Судя по всему, этот был ничейный, заросший травой по пояс. Упав в нее, Катя и Костя оказались скрытыми ото всех.

      Месяц, худо-бедно освещавший все вокруг, нырнул за быстро и высоко бегущие тучи, и стало совсем темно, как в гудроне. И все, что Катя чувствовала, кроме отчаянно заходящегося от стука сердца, это ладонь Кости, все так же сжимающая ее ладонь.

      – Он стрелял по нам… – ошеломленно бормотала Катя. – Стрелял!

      – Солью, он стрелял солью.

      – Откуда ты знаешь?

      – Ну… Я тут живу. Так что я знаю, – в кромешной темноте по голосу Кости было слышно, что он улыбается.

      – Я так испугалась… – призналась она.

      – Ну что ты… Разве ты такая уж боягузка[2]? – вдруг пробормотал он почти нежно.

      Катя осторожно высвободила руку. Луна выплыла из-за тучи и осияла небо.

      – Надо наших найти.

      – Эй, – послышался чей-то шепот неподалеку. – Вы где?

      – Маркел, ты?

      – Ну а кто? – Маркел раздвинул бурьян и бухнулся рядом. – Фух! Вот это мы дали стрекача! Ляньте, у меня вон что…

      Он с гордостью подкинул и поймал маленькое зеленое яблочко. Громко укусил его, пожевал с мечтательным видом.

      – Кислятина, – и запустил яблоком в кусты.

      – Ты сегодня спец по ведрам, а не по яблокам, – усмехнулся Костя. – Как ты в него влетел?

      – А я знаю? Вообще не видел ведро это чертово! Понаставили… А дедок-то бойкий. Годы идут, а он все с ружейки своей шмаляет.

      Катя не поверила своим ушам:

      – Так это он что, не впервые?

      – Какой там! – махнул Маркел рукой. – Раза три он точно за нами гонялся, стрелял. Один раз Кольке Серому по заднице попал. Ну это ж соль. Больно и обидно.

      И Маркел зычно заржал.

      – Тихо ты! – цыкнул на него Костя.

      – Да ладно, не боись, не пойдет он сюда. Спать уже ушел.

      – Тогда надо возвращаться? – уточнила Катя с опаской. Маркел смотрел весело:

      – А двенадцать заборов, все дела, забыла?

      Катя вопросительно взглянула на Костю. Тот уже нашел какую-то соломинку и деловито покусывал ее.

      – А как же наши? – нерешительно спросила девушка.

      – А что наши… Наши там, где мы.

      Катя поднялась на ноги, парни тут же подскочили.

      – В твоем платье только по заборам лазать… – хмыкнул Маркел, чиркая спичкой и подкуривая папиросу.

      – Да,

2

Боягузка (южнорус.) – трусиха.