ЭНЕИДА. Иван Котляревский

и гусей, утей печёных,

      Чтоб досыта всем было есть.

      Ведёрки водок там стояли,

      И браги полные бадьи;

      Варево в кадки выливали,

      Всем раздавали черпаки.

      Как «Со святыми» оторали,

      Эней наш залился слезами,

      Все стали ложками махать.

      Наелися и нахлестались,

      Ходили, ползали, валялись…

      Куда уж дальше поминать?

      Эней со всею голытьбою

      Анхиза славно поминал,

      Не зрел ничё перед собою,

      На ноги вовсе не вставал.

      А после малость оклемался,

      Очухался, заулыбался,

      Пошел к народу, тет-а-тет.

      Достал из торбы горстку медных,

      Сыпнул их во скопленье бедных,

      Чтоб помнили его обед.

      У Энея ноги заболели,

      Не чуял рук и головы,

      Напали слабости с похмелья,

      Глаза – ну, прям как у совы.

      Живот бочонком, лик как рыло,

      На свете ничего не мило,

      «Мыслите» по земле писал.

      С тоски ослаб и изнемог,

      В одежде, не раздевшись, лег

      Под лавкой до рассвета спал.

      Проснувшись, как осина трясся,

      Сосало в брюхе, как глисты;

      Переворачивался, мялся,

      Не знал, чем душу отвести,

      Пока не выпил полквартовки

      Настоянной с имбирем водки

      Да ковшик пенного винца.

      С-под лавки вылез, отряхнулся,

      Чхнул, пукнул, разом встрепенулся,

      Промолвил – пьем, мол, до конца.

      Собравшись, все его ребята

      Опять к своим столам пошли,

      Пить, словно брагу поросята,

      Вновь принялись всё, что могли.

      Тянули пойло вновь троянцы,

      Не отставали сицильянцы,

      Черпали дружно, нарасхват,

      Кто больше всех глотал сивухи

      И мог осилить три осьмухи,

      Тот был Энею друг и брат.

      Эней наш так раздухарился,

      Решил игрища завести,

      И пьяный сразу развопился,

      Бойцов, мол, надо привести.

      У окон школьники скакали,

      Цыганки с бусами гадали,

      Скрипели палками слепцы.

      Звучали рядом всяки вопли,

      Детишки вытирали сопли,

      Шатались пьяны молодцы.

      В присенках господа сидели,

      А во дворе стоял народ,

      Из окон барышни глядели,

      Иной торчал поверх ворот.

      Ну, вот пришел боец-задира,

      Силач, бездельник и проныра,

      И звался молодец Дарес;

      На бой кулачный звать он начал,

      Всех окружающих подначил,

      Визжал как ошалевший пес:

      «Эй, кто со мною станет биться,

      Моих покушать тумаков?

      Кто хочет юшкою умыться,

      Кому не жаль своих зубов?

      А ну, а ну, иди быстрей,

      Сюда на мой кулак скорей!

      Я фонарей вам насажу,

      Штаны на голову надену,

      Сюда, детсадовцы – спортсмены,

      Я лоб любому размозжу».

      Дарес долгонько дожидался,

      Но с ним