ЭНЕИДА. Иван Котляревский

лодьи как юла.

      Троянцы в страхе задрожали,

      А делать что – оне не знали,

      Казалось, все: пришла хана.

      Один Энеевой ватаги,

      Что по-троянски Палинур;

      В нем было больше всех отваги,

      Он смелый был и балагур;

      Он раньше всех тут спохватился,

      К Нептуну дерзко обратился:

      «А ну, старик, умерь свой пыл!

      Ты что, врагом стал нашим тоже?

      Так поступать тебе негоже!

      Или про взятку позабыл?»

      Сказав свое Нептуну слово,

      Он обратился к землякам:

      «Бывайте, братцы, все здоровы!

      Нас тут относят к дуракам.

      Куда, ребята, дальше шляться?

      В Италию, знать, не пробраться,

      За что-то море мстит сполна,

      Италия отсель не близко,

      А морем в бурю ехать слизко,

      Не подкуешь же ты челна?

      Вот тут землица есть, ребята,

      Отсель она недалеко:

      Сицилия, добром богата,

      Добраться до нее легко.

      Давайте лодьи к ней направим,

      Там горести свои оставим,

      Там добрый царь живет Ацест.

      Мы там как дома жизнь наладим,

      И как обычно загуляем,

      Там у него что хочешь есть».

      Троянец каждый ободрился,

      Как будто вдруг увидел порт.

      Как стрелы, лодки понеслися,

      Ну, словно стал толкать их черт.

      Их сицилийцы как узрели,

      Из города, как одурели,

      Помчались к морю их встречать,

      О всех делишках расспросили,

      Друг с другом быстро подружились

      И к королю пошли гулять.

      Ацест Энею, словно брату,

      Большую ласку оказал,

      И, быстро пригласивши в хату,

      Ядрёной водкой угощал.

      Тут на закуску было сало,

      Лежало колбасы немало,

      И хлеба полно решето.

      Троянцам всем налили тюри,

      Спать дали по овечьей шкуре,

      Чтоб шли, куда захочет кто.

      Тут сразу начались банкеты,

      Лилися водки, вина, сбитни,

      В горшках – гусиные паштеты,

      Хлеб подавали с квасом ситный,

      Селёдки шведские всяк ел.

      Эней с дороги так надрался,

      И пенной вдоволь нахлестался,

      Так что едва не околел.

      Эней, хотя и был под мухой,

      С умом обычно дружен был,

      Богов по жизни часто слушал,

      Отца покойного он чтил,

      Отец тогда концы откинул,

      Штоф лишний в глотку опрокинул,

      Анхиз по пьянке дуба дал.

      Эней решил обед устроить

      И нищих пищей удостоить, —

      Чтоб душу бог в раю принял.

      Собрал троянскую общину,

      Сам вышел к ним потом во двор,

      Спросил совета, как мужчина,

      Завел неспешно разговор:

      «Друзья-товарищи, Трояне

      И все крещеные миряне!

      Был у меня Анхиз-отец.

      Его сивуха запалила

      И живота укоротила,

      Таким был батюшки конец.

      Затеять я решил поминки,

      Обед