Подкаст бывших. Рейчел Линн Соломон

пищит, и он распахивает ее.

      – Рекомендую. Надеюсь, тебе понравится.

      – Поужинаешь со мной? – умоляю я, прекрасно осознавая, что это звучит как приглашение на свидание. – Я угощаю. Пожалуйста. Тебе не нужно ни на что соглашаться прямо сейчас. Я просто хочу поговорить.

      И хотя мне стыдно просить его о чем бы то ни было, я готова встать перед ним на колени, если потребуется. Кент был прав: у нас есть большой потенциал для совместной работы. С моим опытом продюсирования и его журналистскими навыками, а также с Рути за кулисами эта передача может стать лучше, чем «Звуки Пьюджет» за всю свою историю.

      А еще эта передача будет моей.

      По его лицу проносится несколько разных эмоций, словно внутри разворачивается битва.

      – Четверть седьмого. Сразу после работы, – наконец отвечает он.

      – Спасибо-спасибо-спасибо, – выдыхая, говорю я, обойдясь без чрезмерного унижения. Я все равно складываю руки в молитве. – Спасибо.

      Он резко кивает мне, затем перекладывает кармашек на тарелку и пытается выйти из комнаты. Я впервые преграждаю ему дорогу, хотя и достаю ему лишь до ключицы. Если бы он захотел, он мог бы запросто меня раздавить, отодвинуть своими бедрами. Или оттолкнуть меня в сторону. Пригвоздить к стене.

      Я вдыхаю и вновь чувствую запах океана и шалфея.

      – Пардон, – говорит он. – Мне нужно перекусить и дописать репортаж – возможно, последний на этой работе.

* * *

      Доминик приходит туда раньше – я задерживаюсь в туалете, стремясь избежать неминуемого неловкого молчания во время совместного спуска на лифте. Я подкрашиваю губы и пробегаюсь пальцами по густой челке. Я нарочно надела любимые вещи: коричневые ботильоны, черные джинсы и винтажный пиджак в гусиную лапку. Обычно я не пользуюсь ярко-красной помадой, но отчаянные времена требуют отчаянных мер.

      За исключением праздничного вечера, я ни разу не видела его вне офиса. Под «праздничным вечером» мои коллеги имели в виду обыкновенный новогодний корпоратив с красно-зелеными украшениями, елкой и тайным Сантой. Я вытянула собственное имя, никому об этом не сказала и купила себе электрическую менору[15]. Доминик выглядел чуть менее зажатым, чем обычно; на нем были черные брюки и темно-зеленый свитер. Я это ясно запомнила, потому что, когда мы вместе стояли в очереди за едой, у меня возникло странное и непреодолимое желание протянуть руку и пощупать свитер, чтобы проверить, насколько он мягкий.

      Сегодня на нем тот же свитер, надетый поверх рубашки в клетку, и он по-прежнему выглядит очень мягким.

      Ресторан – на самом деле забегаловка в подвале старого дома. Дважды прошла мимо него, не заметив, пока искала вход.

      – Давай поскорее закончим с этим, – говорит он, когда я сажусь напротив. – Выкладывай, что хотела.

      – Господи, может быть, сперва закажем? – Я открываю меню. – Что посоветуешь?

      – Все.

      В крохотной забегаловке всего два стола – за другим расположились

15

Семиствольный светильник, один из символов иудаизма.