Подкаст бывших. Рейчел Линн Соломон

быть ведущей, – продолжает он. – Я думал, тебе нравится… Ну, знаешь. Продюсировать. Ты ведь этим всегда здесь занималась, верно?

      Я киваю. Настало время перейти к личному. Я чувствовала, что это произойдет, что я выболтаю ему всю историю своих отношений с радио, но от этого не легче. Да и вообще, легче никогда не станет.

      – В детстве я с папой всегда слушала НОР. Мы играли в ведущих, и это мои лучшие воспоминания о детстве. Я обожала радио, потому что оно рассказывает захватывающие полноценные истории без какого-либо визуального сопровождения. В этой сфере жесткая конкуренция, но мне повезло попасть на стажировку в ТОР, которая в итоге превратилась в работу на полную ставку… и вот я здесь.

      – То есть ты хочешь, чтобы твой папа услышал тебя по радио.

      – Ну… он не услышит, – говорю я после паузы, не в силах встретиться с ним взглядом.

      – О. – Он, уставившись, смотрит в стол. – Блин. Мне очень жаль. Я не знал.

      – Прошло уже десять лет, – говорю я, но это не значит, что я каждый день не думаю о нем – о том, как он иногда изображал электроприборы, которые чинил, чтобы рассмешить меня, когда я была ребенком. Даже повзрослев, я все еще находила это смешным. «Рискованная операция, – говорил он о древнем айфоне. – Он может и не пережить эту ночь».

      Я благодарна за то, что нам приносят еду – шипящую и дымящую, восхитительную на вид. Доминик благодарит официантку по-корейски, и она склоняет голову, прежде чем уйти.

      – Я попросил у нее еще одну салфетку, – говорит он, указывая на конфетти из остатков моей.

      – Господи, как вкусно, – говорю я после первого кусочка.

      – Попробуй вот это. – Доминик кладет немного риса мне на тарелку.

      Несколько минут мы едим в уважительной тишине.

      – Итак. «Экс-просвет», – говорю я, собирая смелость, чтобы обсудить то, зачем мы встретились. – Что тебя удерживает? Дело… во мне? Тебе неприятна мысль о том, что мы могли встречаться?

      Его глаза расширяются, и он роняет ложку.

      – Нет. Вовсе нет. Боже – меня не оскорбляет мысль о том, что мы, типа, могли встречаться. Немного шокирует – да, но не оскорбляет. Ты… – Тут его глаза пробегают по моему лицу и спускаются вниз по телу. Его щеки краснеют. Осознание того, что он беззастенчиво меня оценивает, слегка возбуждает.

      «Находка. Десять из десяти». Я жду комплимент от человека, который всегда вел себя со мной отвратительно.

      Он прочищает горло.

      – Классная, – наконец говорит он.

      Извините, мне нужно отлучиться – пойду брошусь под машину в час пик в центре города. «Классная» – это Кевин Джонас[16] мира комплиментов. Это все равно что сказать: «Мой любимый цвет – бежевый».

      – А ты? – спрашивает он. – Тебя не ужасает мысль о том, что в этой альтернативной вселенной мы встречались?

      Я качаю головой.

      – И ты ни с кем сейчас не встречаешься.

      – Нет, свободен с момента переезда. Но ты, наверное, и так это знаешь после сеанса ночного сталкинга.

      Я закрываю лицо руками.

      – Ты

16

Кевин Джонас – участник музыкальной группы Jonas Brothers и наименее популярный из трех братьев. (Прим. ред.)