Белая магия. Дэвид Грэхем Филипс

хорошо, – сказала она, и оба рассмеялись.

      Она внимательно огляделась, заметила окно в крыше, полотняную драпировку, наконец, сломанный мольберт, брошенный в угол.

      – Как продвигается картина? – Спросила она, в ее глазах читалось восхищение ее умом.

      – О, так себе, – ответил он, бросив взгляд на большой световой люк, затем на сломанный мольберт, чтобы показать, что он не считает ее проявление детективного таланта ошеломляющим.

      – Жаль, что ты никогда не рисовал меня.

      – Ты же знаешь, что я не стал бы браться за портреты, – строго упрекнул он. – Я оставляю это ребятам, которые хотят заработать деньги.

      – Но почему бы не заработать денег? – Настаивала она. – Мне нравятся деньги, а тебе?

      – Я женат на своем искусстве, – объяснил он. – В браке единственный шанс сохранить любовь живой и теплой – это бедность. Покажите мне богатого художника, и я покажу вам бедного.

      Он говорил легко, но было очевидно, что он имел в виду то, что сказал.

      На девушку это не произвело никакого впечатления.

      – Лучше бы тебе никогда не влюбляться, – засмеялась она, состроив очаровательную гримасу. – Ты не найдешь ни одной женщины, которая честно вышла бы за тебя на таких условиях.

      – Какая у тебя плохая память …, – упрекнул он. – Разве я не говорил тебе, что никогда не должен этого делать?

      – Я прекрасно помню, – ответила она. – Но я всегда отвечала, что ты не можешь быть уверен.

      – О да, я могу, – сказал он с раздражающей, вызывающей уверенностью. – Как я уже сказал, я уже влюблен. И я самый постоянный человек, которого ты когда-либо знала.

      – Это ничего не значит, – сказала она, проницательно глядя на него. И серые глаза, лишенные всей мягкости сна, теперь были скорее проницательными, чем добрыми. – Ты молод, несмотря на серьезный вид, и, полагаю, романтичен. Художники всегда такие. Ты влюбишься.

      – Не исключено, – согласился он.

      – И женишься, – заключила она с таким видом, словно доказала свою правоту.

      – Если бы я любил женщину, я бы не женился на ней. Если бы я не любил ее, то не смог бы.

      – Это похоже на головоломку—загадку. Я сдаюсь. Каков ответ?

      – Я прожил во Франции несколько лет, – сказал он, – и усвоил здравый смысл их брачной системы. Любовь и брак не имеют ничего общего друг с другом.

      Серые глаза широко раскрылись.

      – Ничего общего друг с другом, – спокойно продолжал он. – Любовь – это сплошное волнение; брак должен быть спокойным. Брак означает дом, семью, место для воспитания детей в мире и спокойствии, безопасную гавань. Любовь – это богема, брак – буржуа. Любовь – это безумие; брак – это здравомыслие. Любовь – это болезнь; брак – это крепкое, флегматичное здоровье.

      – По-моему, эти идеи просто ужасны! – Воскликнула она.

      Он смеялся, глядя на нее своими глазами. Насмешливым тоном он сказал, – а ты, кто любит деньги, ты говоришь, что ты собираешься выйти замуж по любви? Просто по любви? Исключительно по любви?

      Она отвела взгляд. Он громко рассмеялся. Она опустила глаза.

      – И