Солнце, луна и хлебное поле. Темур Баблуани

помните того старика, что орал «Изыди, сатана», которому я оставил свой билет? – напомнил я проводнице московского поезда.

      Она слегка сощурилась и провела рукой по лбу:

      – Да, этот парень действительно ехал в моем вагоне две недели назад и сошел в Сочи.

      – Вы уверены? – следователь не торопился верить сказанному.

      В ту ночь, когда мне в поезде приснился Трокадэро, Рафику перерезали горло, и показания именно этой проводницы были решающими.

      – Помните, вы сказали, что с пустой сумкой никто не возвращается? – напомнил я ей опять.

      – Да, точно, так и было. На тебе и тогда эта сорочка была.

      Затем настала очередь проводницы бакинского поезда: «Да, этот парень ехал на поезде до Ленинграда, все время сидел в купе, не выходил, у него горло болело». Проводница сочинского поезда сказала: «Лицо знакомое, но где я его видела или когда – не припомню».

      Когда все закончилось, следователь мне сказал:

      – Три дня назад был в Сочи и показал твою фотографию той женщине, у которой ты ночевал в палатке, так что поздравляю – все в порядке.

      – Если вы там были, зачем же понадобились эти проводницы?

      – Нужно было установить, откуда ты попал туда, из Тбилиси или из Москвы.

      На следующее утро дежурный капитан вывел меня из камеры и сказал: «Свободен». Радостный, я выбежал на улицу. Только тот поймет, что творилось у меня в душе, кто испытал подобное.

      Миновав цветочный магазин, я увидел автобус, четвертый номер, который полз по подъему. Водитель знал меня и остановился. Через некоторое время вода в моторе закипела из-за перегрева, и мы остановились возле школы. Водитель открыл двери, вышел и поднял капот. «Как раз зайду в школу, заберу аттестат», – решил я и тоже сошел с автобуса.

      – Только твой и остался, – сказала секретарша в канцелярии, – все уже забрали.

      Она открыла сейф, достала аттестат и протянула мне. «Здорово!» – с удовлетворением подумал я и положил аттестат в задний карман брюк.

      11

      Тетя Сусанна вешала во дворе белье. Она не очень-то и удивилась, увидев меня:

      – Знала, что выпустят, напрасно мучили.

      Манушак дома не было.

      – В больнице она, за Суреном ухаживает. Что поделаешь, так наши дела сейчас обстоят.

      Я спросил о Гарике.

      – У него руки дрожать стали. Если не пройдет, грош ему цена, будет валяться как бревно, новую бомбу ему точно не придумать. Оттуда я отправился к отцу:

      – Все закончилось, я свободен.

      – Значит, поверили тебе, очень хорошо. – Он опустил голову и продолжал работать.

      Я был обижен на него, он ни разу не пришел туда ко мне, я чужие бычки там курил.

      – Верни мои деньги, – сказал я.

      – Поднимись вечером, отдам.

      – Дай сейчас, сколько есть, я голоден.

      Он достал из кармана три рубля и протянул мне.

      – Этого мало.

      – Сколько же ты собираешься съесть?

      – Добавь.

      Он добавил пять рублей. Я купил два хлеба и поднялся на чердак. Аттестат положил на полку. Затем