Солнце, луна и хлебное поле. Темур Баблуани

выйти из укрытия? Не исключено, что его уже арестовали, а теперь ищут и меня. Ведь говорил же он, если его дядьки проговорятся, нет смысла скрывать правду». Все это очень тревожило меня.

      На другое утро после завтрака я курил на палубе и смотрел на проплывающие мимо берега. Стояла прекрасная погода. Вот если бы и Манушак была со мной, ничего лучшего и представить было нельзя. «Когда-нибудь мы непременно поедем в Ленинград, сядем на такой пароход и поплывем в Москву», – подумал я.

      Грустные слова «когда-нибудь», все, что следует за ними, почти никогда не сбывается.

      В Москве на такси я доехал до Красной площади. Посмотрел Кремль, у Мавзолея стояла огромная очередь, удивительно, зачем этим людям нужно смотреть на мертвого Ленина? Затем я переместился к памятнику Минину и Пожарскому, закурил и задумался. Было бы неплохо, приехав в Тбилиси, купить новый матрац, одеяло, подушку и кизилового цвета занавески на окна. И тоска меня взяла, захотелось услышать стук колес товарняка, идущего вдоль Арсенальной горы. Да, пора отсюда сваливать.

      Спрашивая прохожих, добрался до здания Телеграфа на проспекте Горького. Там на первом этаже в довольно большом зале стоял новый телефонный аппарат, по которому без оператора, напрямую, просто бросая в щель пятнадцатикопеечные, можно было позвонить в Грузию. Стоял в очереди и слушал, как один большеголовый и длинноносый мужик бессовестно хвастался перед двумя русскими женщинами, что самый красивый народ в мире – грузины, приводил для примера имена знаменитых актеров и вспоминал цитаты из мемуаров путешественников. Эти глупые женщины с серьезным видом слушали его и, казалось, верили.

      В конце концов пришла моя очередь. Вошел в кабину и набрал номер телефона детского сада. Спустя некоторое время услышал женский голос: «Алло, слушаю». Эта женщина, прежде чем стать директором, была когда-то моей воспитательницей. Я сказал, кто я, и попросил позвать из окна Манушак, пусть подойдет к телефону.

      – Хорошо, – ответила она.

      Я снова встал в очередь, она продвигалась медленно, потому что время разговора не было лимитировано. Когда я наконец опять набрал номер, трубку взяла Манушак:

      – Где ты? Куда пропал?

      – Я в России.

      – Что ты там делаешь?

      – Приеду – расскажу, – ответил я.

      Потом, когда она сказала, что я получил четверку и аттестат у меня уже в кармане, почувствовал, как жар бросился мне в лицо.

      – Мама плакала, она уверена, что из тебя получится хороший человек, я тоже уверена.

      – Манушак, моя хорошая девочка, я люблю тебя.

      – Хаим посоветовал завернуть аттестат в бумагу, а то, говорит, мухи могут засидеть. Что скажешь? По-моему, хороший совет.

      – Где ты Хаима видела?

      – Вчера утром встретила возле хлебного.

      Я обрадовался:

      – Ты уверена?

      – Ты думаешь, я могла с кем-нибудь спутать Хаима?

      Пятнадцатикопеечных было достаточно, и когда я закончил говорить с Манушак, набрал номер Хаима. Я слышал