Срединные силы. Черное пламя. Павел Данилов

так шутить, – глубоко вздохнув, произнес Роман.

      – Нельзя, – легко согласился Хедрик и поднялся на ноги.

      Тело отозвалось болью, но в целом слушалось неплохо.

      – Рулевому люк видно?

      – Корма возвышается над общей палубой на человеческий рост точно. Так что если особо не высовываться, то, думаю, не заметит.

      – Слышал? – помогая Роману встать, спросил Хедрик.

      Факелов кивнул.

      – Там трое прямо на палубе спят, – предупредил ворон.

      – Это хо-ро-шо, – задумчиво протянул воин и двинулся вверх по лестнице. – Вылезай, когда я позову.

      Хедрик поднялся на палубу и быстро уполз. Роман, морщась от боли, взобрался по лестнице и осторожно выглянул. Хедрик, бесшумно стелясь по палубе, двигался к трем недошедшим до каюты пиратам. От них доносилось сопение и частые всхрапы. Роман вздрогнул, когда услышал три быстро следующих друг за другом хруста. Сопение исчезло.

      Из-за почти прозрачных облаков светила половинка луны. В ее бледном сиянии все вокруг казалось призрачным и враждебным. Слабый речной ветер освежал и придавал сил.

      Хедрик, почти сливающийся в коричневом костюме с досками, приглашающее махнул рукой. Роман, превозмогая боль в ребрах и руках, пополз к другу. Несмотря на ситуацию и тусклый свет, Хедрик придирчиво разглядывал оружие пиратов. Он повесил на пояс нож, в руки взял два коротких меча. Один из которых протянул подползшему Роману.

      – В каюту, – шепнул Хедрик. – Никого не жалей.

      С этими словами он, словно гигантская ящерица, двинулся к каюте с обшарпанной дверью. Хедрик бесшумно открыл дверь, впуская ленивые лучи ночного светила. Вошедший вслед за воином Роман, едва не наступил на заснувшего возле входа пирата. В помещении густо пахло ромом и рвотой. Из этих запахов пробивался едва заметный дух вяленого мяса и острых трав. На полу лежали четыре пирата, столько же смогли добраться до коек.

      Хедрик, двигаясь как тень, начал резать глотки, заливая каюту кровью. Роман глубоко вдохнул, задержал дыхание и с трудом провел мечом по горлу пирата. Тело жертвы конвульсивно задергалось, обильно потекла кровь. Роман содрогнулся – одно дело рубить кого-то в пылу драки, другое – быть человеческим мясником. По Хедрику, несмотря на его постоянно выказываемое благородство, не было видно, что он терзается муками совести. Когда Роман собрался с духом для второго убийства, воин проткнул последнего пирата, тихо бормотавшего во сне. Каюта походила на скотобойню. Ручейки крови начали соединяться, образуя лужицы.

      – Все они умерли пьяные и счастливые, – оправдался Хедрик и, аккуратно переступая через тела, вышел на палубу.

      «Хорошо, что все происходит ночью», – подумал Роман, подавляя приступ тошноты.

      Хедрик вошел в соседнюю каюту, держа перед собой меч, с которого до сих пор срывались тяжелые капли крови. Роман вдохнул несколько раз свежий ночной воздух и нырнул в темный проем вслед за другом.

      – Здесь один Барыт, – указывая мечом на койку, сказал Хедрик.

      Пират, раскинув руки на широком ложе, басовито храпел.