Нестор. Малхаз Вахтангович Цинцадзе

быть?

      – Открывайте, распоряжение из штаба! – уверенно крикнули с улицы.

      Долгополов удивился, какое у штаба может быть к нему дело, но все же успокоился, разогнал по комнатам выглянувших было домочадцев – ко мне, это – и пошел открывать калитку.

      Молодой черноусый парень бодро и не понижая голоса спросил.

      – Вукол Ермолаевич Долгополов? – и получив утвердительный ответ, продолжил. – Вам устный приказ из штаба.

      – Да что ж ты кричишь так? – он бросил взгляд на улицу. – Пройдем в дом.

      Они прошли в комнату, которая по размерам больше напоминала залу и Ожилаури быстро осмотрел ее. Небедная обстановка, массивный стол в середине, заставленный фаянсом и хрустальными графинчиками резной буфет, комоды под ажурными скатерками, добротные стулья, цветы на подоконнике и образа с лампадкой в углу.

      Не плохо, не плохо. – подумал Тедо, взглянул на настенные часы и с большим интересом посмотрел на хозяина, надо было понять, что это за человек и выработать тактику поведения с ним. В университете только-только начали преподавать судебную психологию и из того немного, что он успел запомнить, было – если хочешь чего-то добиться от оппонента, загляни ему в душу, затронь ее, а потом лепи, что тебе надо. И если маркиз де Сад призывал добиваясь женщины обращаться к ее страстям, то подчиняя себе преступника надо обращаться к его страхам. Предварительный образ обрисовала Ляля, нет, уже Варя, и теперь, встретив принуждающий к подчинению взгляд Долгополова, Ожилаури пришел к выводу, что перед ним должностное лицо сросшееся с криминальным миром. Такое бывает у людей долгое время пользующихся неограниченной властью в закрытых сообществах. Они правят пользуясь уголовными понятиями, но в обществе вынуждены подчиняться общепринятому моральному кодексу. Отсюда и раздвоение – семья для общества и мальчики вне морали.

      – Говори, что за приказ такой, который нельзя доверить бумаге? – грозно спросил Долгополов.

      Знакомый с криминальным миром Ожилаури, держалсся от него на расстоянии и слова подбирал осторожные, правильные. Он вспомнил, как вели себя надзиратели сыскной полиции с господами, уважаемыми гражданами и решил придерживаться их метода. Он обошел по кругу и встал таким образом, чтоб между ними оказался стол. Ожилаури выдвинул стул и тоже самое предложил Долгополову.

      – Вы присаживайтесь, у нас будет разговор, который, надеюсь, приведет к обоюдному согласию.

      Гнев, страх, растерянность – одновременно оглушили Долгополова и привели его в секундное замешательство. Но он моментально взял себя в руки, надо разобраться с этим наглецом.

      – Ты кто такой, чтоб распоряжаться в моем доме? Кто тебя послал? Да я тебе, суке, печень вырву! – властным голосом рыкнул Вукол Ермолаевич.

      – Главное, не содомируйте меня. – глядя в глаза Долгополову сказал Тедо.

      Видимо Ожилаури попал в нужное место, Долгополов как будто ударился о стену, отшатнулся. Все остальные чувства перекрыл страх – вот она, расплата. Мысли