Нестор. Малхаз Вахтангович Цинцадзе

слово такое.

      – Я тебе расскажу…

      Уже час они были в постели, отгороженные от всего света. Отныне Ляля принадлежала только ему, она встала в позу доверия и позволила ему войти в нее сзади.

      7

      Васадзе стоял на крыльце гостиницы и ждал Зерваса. Надо было торопиться и побыстрее уезжать из Сызрани. Город наполнялся войсками. Чехословацкий легион, контролировавший Александровский мост, беспрепятственно пропускал подкрепления отряду Каппеля. Началось замещение пустующих постов городского управления. Штаб был устроен тут же, недалеко от гостиницы, на Большой улице, в здании Земской управы, которую большевики переименовали в Уездной комитет. Население, как всегда, активно сотрудничало с новыми властями и подсказывало, где прятались оставшиеся в городе большевики и кто был замечен в сочувствии к ним. Их отлавливали и тащили в городскую тюрьму, но мест не хватало, поэтому там держали только самых опасных. Большевики могли вернуться, а значит бороться с внутренними врагами надо было кардинально и быстро. Подполковник Каппель был решительным офицером и сторонником решительных мер. Расстрелы начались в первый же день. Людей отводили на окраину города, к кавалерийским казармам и расстреливали там же, за конюшнями.

      Надо было спешить. Рассчитавшись с Пахомом Ильичом за постой, пятьдесят копеек с человека, здесь инфляция была не такая, как в Москве, Васадзе и Зервас собирались идти к пристаням искать хоть какое-то суденышко до Астрахани, Ревишвили пошел покупать еду в соседние торговые ряды, Ожилаури был неизвестно где, хотя все догадывались – где, Иосава остался ждать друзей в гостинице.

      Васадзе наконец дождался Зерваса. Они стали спускаться вниз, к реке. Ровные прямоугольные кварталы разрезались прямыми немощенными улицами, летом – пыль по щиколотку, в распутицу – грязь по колено. Линия весеннего разлива реки опустилась, земля подсохла и они легко добрались до пристани «Общества на Волге». Кроме нескольких рыболовецких баркасов, никаких других кораблей видно не было.

      – А кто его знает, когда кто зайдет.– ответил на вопрос друзей, ожидается ли какой нибудь пароход, смотритель пристани. – Расписания-то, нет. Да и общества тоже нет. Капитаны ходят на свой страх и риск. Вот он зашел на погрузку, а там власти раз, и конфисковали судно для своих надобностей. Но вы на купеческой поспрашивайте, они ночами принимают, я знаю.

      Пришлось идти к купеческой пристани. Жуликоватый на вид смотритель долго отнекивался, но в конце концов согласился помочь.

      – Вы приходите когда стемнеет.– сказал он. – К пристани подходит только баркас. Пароход стоит на реке. Вот на баркасе и переговорите – возьмут, не возьмут – с ними решайте. Сегодня? Да кто ж знает? Вы каждую ночь приходите, может повезет.

      Обескураженные, голодные друзья повернули обратно, к гостинице. Но и там их поджидали нехорошие новости. Встревоженные Ожилаури и Ревишвили встретили их на улице.

      – Плохо, все плохо. – сказал Ревишвили. – Сандро Иосава арестовали.

      Фома