Падение в небо. Янина Хмель

не сводила глаз с любимого лица: такие грубые черты и такая ранимая душа заперта внутри этого тела. Внешность обманчива. В самую первую жизнь душа учится прятаться в глубинах тела, скрываться за масками, а показывает себя настоящую только рядом с любимыми людьми…

      – Вам настолько гадко быть моей женой, что вы готовы даже умереть? – Он швырнул салфетку и отвёл взгляд в сторону.

      Я потянулась к его руке и на полпути остановилась… Боялась, что мои прикосновения стали ему противны. Во мне боролись две сущности: у одной была цель доказать свою любовь и стать любимой женой вновь, у другой – заставить его возненавидеть меня. Я выпустила обе сущности на ринг: кто-то в любом случае одержит победу. Тут не может быть ничья.

      – Герман… я ваша раба на века! – Всё-таки коснулась его руки.

      Он опять посмотрел на меня, присаживаясь рядом.

      – Всё иначе. Вы моя госпожа на века, а я ваш раб, – он опустил голову мне на колени.

      – Вы солгали народу… У меня не будет ребёнка от вас, – я коснулась его волос. Всё внутри заныло от любви и ласки к нему.

      – Я знаю.

      – Это вскоре откроется. Вы только оттягиваете неминуемое…

      – За вас ребёнка выносит Агата, – выдохнул Герман, не поднимая головы.

      Я закрыла глаза. Он убивал меня своей любовью. Но не добивал, а оставлял живой. Раненой и искалеченной, но живой.

      Герман оставался в моих покоях долго, отдавая всю нежность, которая скопилась в нём за эти месяцы разлуки, и ничего не прося взамен. Промывал мои раны. Целовал мои лодыжки. Гладил мои запястья, на которых ещё оставались следы от верёвок. Молчал. Смотрел мне в глаза и улыбался.

      – Я готов сам влезть в петлю, лишь бы вы оставались живы… Я не могу позволить вам умереть.

      Моя гордость улетучилась, не в силах бороться с его нежностью. Я страдала в его объятиях. Я хотела остаться слабой женщиной – ведь это так просто, когда рядом сильный мужчина.

      Он не давал клятв, не требовал ничего. Он просто доказывал, что я его всё – для этого ему не были нужны слова.

      Герман обернулся в дверях:

      – Я не могу не любить вас. Как будто я уже любил вас раньше. И моя любовь к вам стара, но всё так же сильна…

      Как же он был прав, сам не понимая этого.

      Он ушёл, оставив меня наедине с моей любовью, которая так же, как и его, была стара и сильна.

      Я не могла смириться с тем, что он решил всё за меня. Я наказывала себя, а он сглаживал все углы, на которые я специально натыкалась, чтобы разорвать и тело, и душу в клочья.

      Если Агата действительно согласилась выносить ребёнка, а Герман решил выдать его за моего, то скоро меня ждёт ещё одно заточение…

      У меня появился новый план. На союзника в лице Германа я не могла рассчитывать, мне нужно завербовать Агату. Без помощи со стороны я не смогу осуществить задуманное.

      После Германа ко мне пришла Агата. Она молча присела на полу, поджав под себя ноги.

      – Милая, – я сползла с кровати и устроилась рядом с ней.

      Она