Белая Гора. Галина Михайловна Ефремова

сыночек. Правда? Посмотри.

      Затих совсем. Читай теперь потише».

      Вдруг в комнате раздался страшный крик:

      «Да он не дышит, Господи! Не дышит!»

      Трясёт его: «Проснись же, мальчик мой!

      Тебя своим я криком испугала?

      Ну, хочешь, мы пойдём сейчас домой?

      Открой же глазки, милый!» – «Гала, Гала! –

      Стакан воды ей наливаю я:

      «На, выпей, успокойся, всё напрасно…» –

      «Ах, Валька, подколодная змея!

      Ты виновата, знаю я прекрасно –

      Разрушить хочешь так мою семью?

      Что зыркаешь? Ты думаешь, не знала?

      Да ты ж, как кошка, влюблена в Илью.

      Ты Коленьке отходную читала!»

      И крик, истошный крик на всю избу:

      «Скотина! Тварь! Нет, хуже, хуже твари!

      Пусть трижды там она в своём гробу

      Твоя перевернётся баба Варя!

      Она-то денег сроду не брала,

      Она была нежадная старушка.

      Ты ж дьяволу всю душу продала

      За эти золотые побрякушки!

      Небось, смеёшься надо мной в душе.

      Что? Душенька твоя теперь довольна?!»

      Я выдернула серьги из ушей,

      Не ощущая, больно иль не больно.

      Сняла с одной, затем с другой руки

      (Как к ним уже мои привыкли ручки!)

      Колечки золотые, перстеньки,

      Всё на столе в одну сложила кучку.

      Одним рывком я сорвала потом

      (Помыслила: «Прости меня, о, Боже!»)

      Цепь золотую с золотым крестом

      И сверху в кучку положила тоже.

      Затем без лишних слов, без долгих слёз,

      Без показного горя и печали

      Открыла дверь и вышла на мороз,

      А Галя всё кричала и кричала.

      Как свечки, в небе звёздочки горят.

      Не помню, как я вышла на дорогу.

      На мне – «ночнушка», байковый халат

      И тапочки мои на босу ногу.

      По грейдеру широкому вперёд

      Иду. Куда? Зачем? Не всё равно ли?

      Меня ни страх, ни холод не берёт.

      Никто теперь. Я – абсолютный нолик.

      Ни дома нет: я не вернусь домой,

      Нет ни родных и ни подруг. Ну что же!

      Уж если от меня Учитель мой,

      Учитель мой, кто был мне всех дороже,

      Ушёл, ушёл, и в том моя вина,

      Тем дням счастливым больше не вернуться.

      И жизнь моя кому теперь нужна?

      Уснуть бы мне и больше не проснуться!

      Да вот, пожалуй, нужный мне сугроб.

      Устала я, хоть путь мой был недлинный.

      Заснуть, заснуть, забыть скорее чтоб

      Ночной кошмар и страшный крик Галины.

      В ушах стоит тот нестерпимый крик,

      В глазах – ребёнок мёртвый предо мною…

      И тут остановился грузовик –

      «УРАЛ» огромный за моей спиною.

      И подошёл водитель молодой:

      «Откуда ты? Что так легко одета?»

      Но, видимо, смекнул: моей бедой

      Чтоб с кем-то поделиться, надо где-то

      Не час один