Замок Исаака. Мария Кавыева

подтолкнула к ней артефакт из богатой квартиры. – Давай разломим.

      И крикнула кому-то за прилавок:

      – У вас ножика нет?

      – А зачем? – отозвался женский голос.

      – Да вот… – Алина встала, подошла и показала сахар.

      Из-за прилавка показалась худенькая продавщица. Увидев прозрачный леденцовый сахар, она вытаращила глаза:

      – Обалдеть! Это что такое?! Эй, Тарас! – крикнула она кому-то на кухню. – Иди сюда! Погляди: не пожалеешь!

      Пока они дивились на сахар, у Асфодели зазвенел телефон. Это оказалась её работодательница.

      – Послушай, всё ли в силе?

      – Конечно!

      – Надеюсь, никто ни о чём не догадался.

      – Нет, конечно! Я никому не сказала! – девушка улыбнулась, наблюдая издали, как Алина с хозяевами пельменной пытаются расколоть сахар. Знала бы Рената, чем они там занимаются. Так подумалось Асе, и внезапно она осознала, насколько огромна та пропасть, что отделяет их. Стало как-то не по себе, сразу же захотелось закончить разговор, но сделать это было нельзя: Булгакова ей кто-то вроде начальницы, а не подружки. А та меж тем продолжала:

      – Я сейчас сгоняю в полицейский участок, попробую узнать, что за спецоперация проводилась вчера вечером. Может, поделятся информацией? А потом сразу к тебе. Встретимся в том районе, где ваши богатые живут.

      – Состоятельные парии?

      – Они самые!

      Ренате было неприятно и неловко называть эту прослойку общества так, как было здесь принято. И ничего не могла с собой поделать. В Супербии слово «быдло» имеет негативный окрас, а здесь оно хоть и не означает что-то возвышенное, но всё же обычное ходовое слово.

      – Хорошо, – ответила Ася.

      Они распрощались и как раз вовремя, ибо к столику вернулась Алина.

                                        * * *

      Рената отключила телефон, положила его на тумбочку и уже хотела подняться с дивана, как вновь раздался звонок. Это, к её удивлению, оказался Павел. К нему должна была приехать Виола: она хотела всё осмотреть в Замке Исаака и ненавязчиво пообщаться с Даниэллой. А тут он звонит. Неужели не встретились? Предчувствуя что-то нехорошее, Булгакова ответила:

      – Да?

      – Рената, – голос его прозвучал очень расстроенно, – я хотел бы попросить вас передать своей подруге, чтобы она ко мне не приезжала.

      – Хорошо… А что случилось?

      – Я раздавлен, – такая откровенность малость удивила девушку. – Мы поссорились с Даниэллой и, несмотря ни на какие уговоры, она уехала.

      – Но идёт же расследование.

      – Ей всё равно. Она обижена на наше измерение. Икона пропала, и Даня считает, что я ничего не сделал, чтобы защитить её.

      – Ну и дела… Сочувствую… Скажите, Павел, остались ли у кого-то ещё ценные списки Иконы?

      – Ну, почти у каждой элиты есть. А что?

      – Я хочу провести эксперимент. Вы можете попросить каких-то своих друзей, у кого есть Икона, озвучить это в прессе? Мне интересно, придёт ли вор…

      – Может,