Прогулки с лектором. Дмитрий Кожушко

что оно произойдет, но то ли вероятность кажется невозможно низкой, то ли привычка верить в лучший исход играет в очередной раз злую шутку. В общем, странно было бы, совершая очередную ошибку знать заранее ее последствия. Но жизнь полна всякими странностями. И вот раз за разом повадилась эта странность происходить со мной. Премерзкое, прямо скажем, ощущение, когда обречен на ошибку, заранее зная, чем она впоследствии тебе аукнется. А поделать ничего не в силах – не совершать ее ты не можешь. Потому, как не совершать было бы еще большей ошибкой. Понимаешь, что к выбору между плохим и ужасным подвел сам себя какими-то прошлыми поступками. Но от этого не легче. Мука подобна той, когда умирающий от жажды пьет и не может напиться. К выбору двойника я подошел совершенно безответственно, просто выбрал того, кто сидел ближе к двери. Я заранее решил, что никаких кастингов и собеседований проводить не буду. Чем плоха случайность? Для того, чтобы первое впечатление не стало обманчивым, нужно отвлечься, обесцветить свое сознание, в прозрачном всегда виднее. Итак, как там у Лапласа, в его условиях перетекания случайности в закономерность? Случайность стремится к закономерности в количественном отношении, а закономерность к случайности по абсолютному значению и времени существования. На какое-то мгновенье замешкался у двери, вступив уже в комнату, но делая шаг назад и ища глазами табличку на двери, указывающую, что я не ошибся и зашел именно в нужную. Никакой таблички конечно же не было (надо было распорядиться, чтобы повесили, упустил), и я вступил внутрь, вопросительно оглядывая обстановку и находящихся там людей. Судя по ответным взглядам, прием мой удался и они уже наполовину приняли меня в свою команду. Двое у окна что-то увлеченно обсуждают, остальные, как и положено, сидят молча уставившись в экраны гаджетов. Последний примостился у самой двери в теплой не по сезону мешковатой куртке и с рюкзаком, наполовину сползшим с его плеча и задержавшимся на колене, единственный от кого я не получил ответного взгляда. Кашлянув, пытаюсь немного расшевелить здешнюю публику вопросом – а долго ли еще ждать? Кто-то хмыкает в ответ, кто-то бросает недоуменные взгляды, а от того у двери опять никакой реакции, тоскливо и даже будто затравленно смотрит, не мигая, на участок стены напротив. И даже когда я, подойдя к нему вплотную и склонившись через голову, пытаюсь рассмотреть, что же там интересного он нашел на той стене, даже тогда не поднял взгляда, только вздрогнув испуганно и покосившись куда то в сторону моего ботинка, чуть посторонился и еще больше как будто вжался в угол. Стена была абсолютно ровной и гладкой. Перед тем, как выйти, сую ему тонюсенькую методичку на желтоватой газетной бумаге, каких сейчас, наверное, уже и не сыщешь, со словами, что у него есть три дня на то, чтобы изучить ее.

      Случаи, когда через двойников конкуренты пытались внедрить своего человека для того, чтобы в ответственный момент обрушить репутацию лектора, были нередки. Хотя результат вряд ли мог оказаться летальным, потому, что двойника в основном ставили на второстепенные схватки, но конкуренция