Одна истинная королева. Книга 2. Созданная из тени. Дженнифер Бенкау

Вот услышат ветра тебя, и останется только молить Лиаскай, чтобы она задержала бурю и мы успели отсюда убраться. Восточные ветра так холодны, что легкие с первым же вдохом обращаются в лед.

      Прикусив губу, я подбрасываю в костер ветку.

      – Ненавижу полагаться на удачу, но боюсь, что Лиаскай не контролирует погоду, как мы не контролируем ток крови.

      – Значит, миледи, будем полагаться на удачу. Иначе нам…

      – Просто скажи как есть. Иначе нам крышка.

      Везло нам еще три дня. Три дня, за которые наши запасы, которые мы старались экономить, подошли к концу. Три ночи, которые мы провели у костров или в пещерах, тесно прижимаясь друг к другу, чтобы уснуть. Три дня, за которые мы прошли совсем ничего: идти по твердой мерзлой земле очень тяжело. Намело такие высокие сугробы, что нам пришлось пробиваться прямо сквозь них.

      И все три ночи меня не покидало чувство, что Лиам здесь, совсем рядом. Сны стали такими отчетливыми и пугающими, что я не спала часами, только бы их не видеть. По ночам они все равно приходили ко мне, потому что мы с Лиамом находимся в одном часовом поясе.

      На четвертый день после полудня я замечаю куст, на котором висят красные ягоды. Они большие и круглые, похожи на помпельмус: иней лежит на них, словно сахарная пудра.

      – Что это за ягоды? – спрашиваю я Натаниеля.

      Тот только качает головой и знаком поясняет, что куст лучше обойти. Именно в эту секунду я наступаю на что-то, припорошенное снегом. «Ветка», – подумала я, но, разворошив снег сапогом, увидела… копыто! Будто лошадиное, но больше.

      Да-да, понимаю, надо перестать смотреть и продолжить путь, но я не могу отвести взгляд от копыта, длинной ноги, туловища животного… Наклонившись, разгребаю снег и рукой в перчатке касаюсь шерсти. Догадываюсь, где под белым покровом находится голова, и смахиваю снег. Это саблерог! Серебристо-серый саблерог, его глаза закрыты. Какая у него тонкая шея… Если бы не кровь у него на губах, можно было бы подумать, что он мирно спит. Стянув с руки перчатку, я дотрагиваюсь до рога. Он холодный и острый, словно заточенный меч.

      – Что с ним случилось?

      Подойдя, Натаниель сначала указывает на губы саблерога, затем на куст с большими ягодами.

      – Эти ягоды называют «багровый вздох». Кто их съест, успеет сделать один-единственный вздох. Сердце замрет в груди.

      – Они ядовиты! – смекаю я.

      На губах саблерога нет крови – лишь сок ягод.

      Натаниель пожимает плечами:

      – Я изучал эти ягоды, но ничего не выяснил. В любом случае, убивают они мгновенно.

      – Зачем саблерог их съел? Разве животные не понимают, что есть можно, а что нельзя? Они же не пьют из Чумного ручья!

      Натаниель забрасывает саблерога снегом.

      – Конечно, понимают. Багровый вздох означает легкую смерть. Он убивает быстро. А умирать зимой от голода…

      Меня пробирает дрожь. Отогнав скверные мысли прочь, я касаюсь снега рядом с головой саблерога:

      – Пусть сбудутся все твои чаяния, все надежды.

      Уже не помню, где впервые услышала