Явление прекрасной N. Евгения Райнеш

он вам всем свалился на голову», – вдруг пожелала Кайса.

      На самом деле она хотела, чтобы шар свалился на голову ей самой. Отшибая в памяти всё, что случилось этим вечером.

      Кайса не могла заснуть в эту ночь.

      А назавтра, за полчаса до того, как все узнали, что Нира пропала, Ритка пришла на предэкзаменационную подготовку с огромным фингалом под глазом. Наверное, общая тайна сплотила их, потому что Облако, поймав взгляд Кайсы, вдруг доверительно шепнула:

      – Брательник, сука. Сказал, чтобы я больше к нему с тупыми девчачьими разборками не лезла…

      Узнав Ритку Облако получше, Кайса поняла, что та была не злой. Равнодушной, как природа. Двойные смыслы придумывает человек, природа же сама по себе прямолинейна и бесхитростна. Как Ритка Чугуева. Которую, в первую очередь, волновала продуктивность и целесообразность окружающих процессов. Тогда, восемнадцать лет назад, она не желала зла Нире. Просто убирала препятствие, по её мнению, мешающее естественному ходу вещей.

      Никакие фотки не появились, а когда по всем местным каналам замелькала фотография Ниры, которую искал весь город, Кайса, набравшись смелости, спросила Облако:

      – Это твой… брательник с пацанами… что-то сделали с Нирой?

      Ритка зло шикнула на неё:

      – С дуба рухнула? Они и не приехали тогда, не смогли. Только если, сука, хоть слово кому пикнешь…

      Подняла кулак к носу Кайсы, но вдруг разжала ладонь и испуганно оглянулась:

      – Если кто узнает, что мы собирались сделать, на брательника всех собак повесят. А у него и так уже… Ходка.

      Через несколько дней стало известно, что маньяк-рецидивист, убивший Ниру, покончил с собой. Кайса выбросила из головы тот случай, и Ритку, и её брательника, задвинула в самый угол памяти, но до конца так и не забыла.

      Сейчас, спустя восемнадцать лет, Кайса глядела в одеревеневшее лицо Облака.

      – Я помню, Ритуля, – повторила она. – И могу хоть сейчас спросить Ниру, кто напал на неё той ночью… Что-то шепчет мне: без вас с брательником тут не обошлось.

      И Ритка вдруг… улыбнулась. Как-то открыто, легко и даже беззащитно.

      – Курага, – второй раз за сегодняшний вечер она вспомнила школьную кличку Кайсы, которую сама же ей и дала. – Подумай, а? Самый большой навар с этого кипящего бульона получила именно ты…

      Развернулась и пошла прочь. Полинка побежала за ней следом, трусясь, как мелкая собачонка. Она мало что поняла из их разговора, но обожала Ритку за силу и твердолобую убеждённость в собственной правоте.

      Кайса почувствовала, что на глазах наворачиваются слёзы. Она не имела права на эту жизнь, которую восемнадцать лет назад отняла у Ниры. Помогла отнять.

      Со стороны бара вдруг донеслось «Синий, синий иней…».

      Кто-то тронул её за рукав, и Кайса, слабо вскрикнув, оглянулась. Слова застыли у неё в горле. В шёлковой струящейся блузе, оголяющей плечи, в льющихся от бедра широких гладких брюках и босиком на снегу стояла Нира.

      Они всегда были одного роста, хоть и с разными фигурами,