Явление прекрасной N. Евгения Райнеш

где-то и застрявшая строка:

      – Если не о любви, дорогая Мэри, все разговоры о вечности – сущий бред.

      Гордей завёз заявление на отпуск заведующему, и тот, ни слова не возразив, волшебным образом подписал его. С завтрашнего дня. Даже не возмутился такому скоропалительному решению. Наверное, вид у Гордея был совсем удручающий.

      ***

      Кайса стояла на балконе пятого этажа и вдруг поймала себя на мысли, что ей очень хочется очутиться в парке, за рекой, невидимой из-за густо прилепленных друг к другу хрущёвок. Они сомкнули свои ряды с мрачным упорством стариков, которым терять нечего.

      В самом желании ничего странного не было. Удивилась Кайса, когда поняла, что при мысли о заснеженном парке она не думает идти туда пешком. Как-то очень естественно знала, что стоит распахнуть пошире примёрзшие к раме стёкла, оттолкнуться от плитки, которой выложен пол лоджии, сделать буквально три-четыре рывка, и она окажется на другом берегу реки.

      Кайса настолько была уверена в естественности полёта, что даже когда пришла в себя, всё ещё сомневалась в бредовости желания оказаться по ту сторону замёрзших окон.

      У неё в голове вообще творилось странное. Мысли стали мягкими, неопределёнными, они лениво плавали туда-сюда в сбитом воздушном креме, а в самой середине этого безобразия тяжело ворочался серый мохнатый ком. Он копошился, медленно перебирая торчащими в разные стороны ворсинками, раскачивался, подминая под себя зазевавшуюся мысль, набухал всё больше.

      От этих неторопливых движений становилось жарко и неудобно, и тогда Кайса, не в силах терпеть жгущий изнутри огонь, выходила на балкон. Она даже не понимала, холодно или тепло на улице. Просто стояла и смотрела вдаль: сквозь верхушки деревьев и шеренгу пятиэтажек на промёрзшую набережную, всё больше склоняясь к необходимости попасть туда, минуя щербатые асфальты, ленты трамвайных путей и толпы людей.

      Кайса знала, как хорошо бродить по облакам.

      Что-то в самой глубине её души сопротивлялось прекрасному ощущению, запрещало делать это, тянуло вниз, возвращало обратно в комнату.

      Чувствуя тепло, Кайса с удивлением смотрела на привычную обстановку и не понимала: почему она ничего тут не узнаёт?

      Несколько раз звонил телефон, мелодия крутилась так долго, снова и снова, она вырывала из блаженного состояния, заставляла вспоминать.

      Что-то случилось недавно, когда точно, Кайса не помнила, но понимала – случилось. Они ходили в диско-бар. Старый диско-бар «Лаки», они зашли в него с Риткой и Полиной, кажется, должны были с кем-то встретиться.

      Потом сознание делало какой-то невероятный кульбит, и Кайса умирала от стыда, стоя перед Риткой Облако на коленях. Та крепко держала её за капюшон и заставляла сделать что-то ужасное. Когда Кайса пробовала вспомнить, что именно, в голове взрывалась бомба, расшвыривая в разные стороны осколки воспоминаний, и она валилась на кровать, воя и сжимая ладонями виски.

      – Скоро боль пройдёт, моя сладкая, – шептал вкрадчивый нежный голос, и Кайса знала, что нужно немного потерпеть.

      А потом…

      – Что