Три метра над небом (сборник). Николай Беспалов

чтобы вы знали, limbus vertebrae окостеневает за счет самостоятельных ядер окостенения, появляющихся в возрасте 6–8 лет у девочек и 7–9 лет у мальчиков и синостозирущих с телом позвонка в 23–26 лет. Сращение крестцовых позвонков происходит годам к пятнадцати, а то и к двадцати пяти.

      Вы ни черта не поняли? А вам и не надо ничего понимать-то. Тут главное в том, что Севе пятнадцать лет. Так что его крестцовые позвонки могли не успеть срастись. И тем более окостенеть. Удар об камень, которому лет тыща, пришелся как раз по крестцу. Сева как упал, так и остался лежать. Речка плёскает, рыбка выпрыгивает – к дождю это, а Сева лежит. Молчком лежит, так как потерял сознание. А тут что: кричи не кричи – никто не услышат. Разве что рыбы и лягушки.

      В избе Севиных родителей разворачиваются не менее драматические события. Выпив кружку браги, утерев рот рукавом, мужчина благородно отрыгнул. Лучше бы он сдержался: в избу в тот миг вошла жена его.

      – Оно-то, конечно, мы с утра лакаем брагу. Не дождаться, когда самогон будет. А кто сено приготовлять будет? Кто баню топить будет? Спровадил дитя за водой, а сам лакает брагу. И рыгает, как свинья.

      Женщина подходит к печи, и ухватом намеревается достать чугунок с кашей. Известно дело, в печи очень жарко, и каша аж парит.

      От слов женщины мужчина рассерчал сильно, к тому же вспомнил он её влажную спину и кое-что еще малоприятное.

      – Это я свинья-то?!

      Он встает, ноги ещё крепки, и идет к жене.

      – Это я свинья? Повтори!

      – Как есть свинья. Рожу не умыл, а уже пьянствуешь.

      – У-у-у сука.

      Хотел ударить по лицу, но женщина увернулась, и удар пришелся по горшку. Вся, как есть, каша выплескивается женщине на пузо, и затем на голые ноги.

      Тут она закричала.

      – У-у-у! Убил!

      – Чего орешь, как порося недорезанный. Кто убил-то? Кого убил? Тебя что ли?

      За тыном в тот час соседка вышла из своей избы кур кормить: цып-цып-цып.

      Она своего петуха сберегла и потому всегда при яйцах.

      Услышав крик соседки, она не бросилась на помощь. Зачем это?

      – Убьет, как пить дать, убьет. Такой мужик, такой мужик.

      Соседке сорок лет, пять лет как муж, собрав котомку, ушел из села, и где он теперь – один Бог знает.

      – Убьет и прав будет. Эта сучка совсем оскотинилась. Лень до уборной дойти, тут и ссыт.

      Так она рассуждает и кормит кур, а женщина с ошпаренными ногами выбегает из избы. За нею муж.

      – Беги, беги. К реке беги.

      Так и побежали – она впереди, задрав юбку, и он позади с горшком в руке.

      Вторая соседка, что справа, услышав крики, тоже вышла во двор.

      – Это чего было, Федора?

      Спрашивает соседку, кормящую кур.

      – Федул побежал добивать соседку.

      – Доигралась Парасковья. Как думаешь, на смерть прибьет? Или так, изуродует только?

      – По мне, так пускай уж убил.

      – Стерва ты, Федора. Я давно за тобой наблюдаю. Так и норовишь затащить Федула в койку к себе.

      Женщины