У реки Смородины. Сергей Панарин

Полканом».

      Дверь открылась, в каморку вошел боялин Драндулецкий. Он отчаянно морщил нос, не в силах терпеть тюремные запахи. До дембелей донесся аромат духов Станислава. Смешавшись с затхлым, провонявшим сыростью и падалью воздухом, этот аромат стал особенно невыносим.

      Лоб боялина украшала здоровенная ссадина.

      – Чего уставились? – почти взвизгнул Драндулецкий. – Работа в думе сопряжена с опасностями. Для народа стараемся, живота не жалеем.

      Тут вельможа спохватился: нужно ли оправдываться перед иноземными злоумышленниками? Обернулся к охраннику, держащему факел:

      – Они надежно прикованы?

      – Да, ваше боялство.

      Станислав прогулялся между пленниками, разглядывая грязную солому, которой был обильно засыпан пол. Остановился, потрогал ссадину. Заговорил:

      – Я знаю о вас все. Проклятый Люлякин требует вас отдать, но я такую глупость не содею. Вы смертельно опасны, особенно здоровяк. До приезда князя посидите под замком. Если хотите признаться в своих подлых намерениях сейчас, то я внимаю. Может, Световар смилостивится и заменит казнь каторгой.

      – Не в чем нам признаваться, – отрезал Иван.

      – Что ж, я и не надеялся на сотрудничество. Заговор налицо.

      Боялин покинул узилище, брезгливо поддерживая полы куньей хламиды.

      Охранник отомкнул часть цепей от колец и запер дверь.

      – Попали… – вымолвил Егор, разминая руки. Теперь стало свободнее, хотя арестанты напоминали кукол-марионеток.

      Старшой лишь скрипел зубами. За кого их все-таки принимают?

      Перед гадалкой Скипидарьей стояла серьезная этическая проблема. Всякая предсказательница в курсе, что нельзя распоряжаться своим знанием, непосредственно влияя на события, которые предрекла. И все, естественно, знают главное правило обхода запретов: если очень хочется, то можно.

      Бабка была очень совестливой женщиной. Несокрушимая вера в уложения, оставленные мудрыми предками, не раз удерживала ее от дурных поступков, и к старости Скипидарья абсолютно освободилась от недобрых или корыстных желаний. Перед ней встала другая перспектива – прельститься добром. Но гадалка нашла в себе силы не творить непосредственного добра.

      Дело пророчицы – предсказывать. То есть говорить. Предупреждать. Остерегать. Дело обратившегося к гадалке – прислушаться. Горе той ворожее, кто встанет из-за гадательного стола и пойдет собственноручно исправлять несправедливости этого мира.

      «Кому велено чирикать, не мурлыкайте!» – напутствовал древний поэт. Скипидарья свято соблюдала этот наказ.

      Но особенные обстоятельства требуют особенных решений. Странники из иного мира попали в плен к боялину Драндулецкому. Бабка опасалась любого решения, которое примет Станислав, распоряжаясь судьбой близнецов.

      Продержит долго – обозлит. Прикажет умертвить – может произойти вселенская катастрофа. Тьма, тьма ответвлений будущего таилась в этих пришельцах! Огромные запасы природной силы, сопоставимые с мощью Солнца-Ярилы! Воистину, гадалке захотелось