У реки Смородины. Сергей Панарин

Зачем зря напрашиваться на драку?

      Шарапка отвел братьев-дембелей на постоялый двор, получил копеечку и упылил восвояси. Близнецы вполне сносно отужинали и переночевали, поутру к ним прибежал Шарапка, готовый сопроводить «витязей» хоть к Скипидарье, хоть к черту. Копеечка на дороге не валяется.

      – Хоть знаешь, куда идти? – усмехнулся Старшой.

      – Обижаешь, дяденька витязь Иван. Наша гадалка на весь мир славна. Ейный дом любой тянитолкаевский дурачок знает.

      – Любой?

      – Ага! – Гордость за ворожею так и распирала паренька.

      Сержант хитро прищурился:

      – А раз любой, то на фига тебе платить?

      Шарап аж рот раскрыл:

      – Как же ж это ж?.. Что же ж вы же ж?.. Я же ж…

      – Тихо-тихо, не жужжи, пошутил я, – рассмеялся Старшой.

      Паренек чуть-чуть успокоился и даже нашел аргументы:

      – Между прочим, я могу привести самым коротким путем, а вы меня обижаете.

      – Да, отстань от малого, братка, – встрял Егор.

      Слегка перекусив, близнецы и Шарапка отправились к гадалке.

      Люди с интересом рассматривали необычно разодетых дембелей. Кто-то на всякий случай здоровался, другие предпочитали уйти с дороги. В результате братья, ведомые мальчонкой, прогулялись по Тянитолкаеву, как важные персоны.

      Обиталище Скипидарьи выглядело по всем правилам маркетинга. Хотите гадания? Будут вам гадания. Выкрашенные в черную краску стены, наглухо закрытые ставни с узорами на космические темы, необычной формы крыша, устремленная в небо острым шпилем. Над входом висела доска, в которой были вырезаны две фигурки: юная дева, символизирующая жизнь, и старая карга с косой в руках, ясно кого олицетворяющая.

      – Вот тут она и живет, дяденьки витязи, – торжественно изрек провожатый и раскрыл ладошку, дескать, извольте расплатиться.

      Копеечка не заставила себя долго ждать.

      – Подожди здесь. Вдруг понадобишься, – сказал Иван Шарапке.

      Старшой протянул руку к шнурку колокольчика, но тут дверь приоткрылась сама собой. Из избы выбежала богатенькая девушка, нервно промокающая платочком пространство под носиком.

      – В полночь… нагишом… натереться мелом… с веслом… в саду… «Ряженый мой, суженый, морячок контуженый»… Ой, перепутаю!.. – бормотала девица, удаляясь.

      Егор сунул голову во мрак хаты и тут же гундосо заойкал:

      – Пусти, мольно!.. Темя мы так за нос!.. Ой-е! Не крути только мольше!..

      – А чаво без спросу суесся? – донесся до Ивана бодрый голосок. – Позвонить в колоколец длань отсохла?

      – Я не успе-е-ел!.. Прости…

      – Бог простит… – вздохнул голосок. Стало заметно, что он пришепетывает.

      Егор вывалился на улицу, потешно сев на задницу. Старшой поглядел на распухающий малиновый нос брата и покачал головой:

      – Кормишь тебя, кормишь, а ты все жрешь и жрешь… Зачем, спрашивается? Ум-то где? – и добавил громче: – Хозяюшка, можно к вам за советом обратиться?

      – Отчего ж нельзя? Валяй!

      На пороге возникла маленькая