Голоса из подвала. М. С. Парфенов

Он тыкал в картинку, в девочку с красными черточками шевелюры на кругляше головы. – Здесь?!

      – Ты представляешь, как ты напугал меня своими идиотскими шутками?

      – Но ма…

      – Марш в комнату. И если Лариса Сергеевна опять пожалуется…

      Вечером он испробовал конспект на друзьях. И наконец-то понял. Озарение, от которого мир закружился и понесся на него обезумевшим автомобилем. Для всех, кроме Эльдара, листочек в тетрадке был чист. Для всех, кроме него, Лизы не существовало, потому что она…

      – Призрак, – произнес вслух схоронившийся под пледом мальчик, и за окном протяжно завыл пес.

      В понедельник она не появилась. Он прислушивался к шумам из гостиной. Холод покалывал ступни.

      – Эта тема ясна? Вопросы?

      – Лариса Сергеевна, – осмелился он. – У вас была внучка?

      – Что значит «была»? Она и есть. Настенька. Ей девятнадцать, учится в Германии…

      Он потупился, сбитый с толку. Лиза сидела под столом, в полутьме ее зрачки по-кошачьи сверкали.

      – А раньше, – не узнавая свой голос, спросил Эльдар, – тут жила рыжая девочка моего возраста?

      – Ну, – усмехнулась Лариса Сергеевна, – дому сто лет, наверняка в нем жили девочки, и рыжие в том числе.

      Негнущимися пальцами он зашнуровывал кеды. Лариса Сергеевна наблюдала, прислонившись к косяку, и планировала, вероятно, как именно откажет маме Эльдара в своих услугах. Поодаль, лицом к стене, стояла Лиза. Руки по швам, плечи поднимаются и опадают. Она произносила его имя снова и снова, снова и снова…

* * *

      – Ты уснул, что ли? Фильм закончился.

      Он зевнул, размял задеревеневшие мышцы.

      – Понравился?

      – Очень. Только этот Гоша такой мудак! Я в семье главный, я решаю… Это же натуральный сексизм.

      Эльдар хмыкнул и поцеловал Марину в ключицу.

      – Давай спать.

      Пока Марина была в ванной, он размышлял, а не рассказать ли, что в детстве у него была выдуманная подружка. Что после сотрясения мозга он галлюцинировал наяву, недолго, меньше месяца, и что в двадцать два, перебирая хлам, наткнулся на тетрадь по английскому, но сжег ее не листая.

      Нет, в другой раз.

      – Оставь, – попросил он, когда Марина склонилась над лампой.

      – Боишься темноты? – улыбнулась она.

      – Боюсь убиться по дороге к туалету.

      Старый дом кряхтел и постукивал, урчали трубы, у соседей – а будто бы в соседней комнате – скрипел паркет. Но тревога покинула Эльдара. Рядом лежала Марина, ее теплая ладонь скользила по его торсу, по животу, за резинку плавок. Нашла, деловито помассировала.

      – М-м-м, – промурлыкала она мечтательно. Стянула трусики, оседлала Эльдара. Поерзала попкой, примеряясь, и со вздохом опустилась на него.

      – Любимый…

      За ее ладным, быстро двигающимся телом клубилась непроницаемая тьма. Мох на стенах, сталактиты и летучие мыши под сводами пещеры. Но в кругу света им было хорошо, и Эльдар поймал упругую грудку с твердым камушком соска и застонал.

      – У нас были бы красивые дети, – сказала Марина, поглаживая его по лбу.

      – Мальчик