Голоса из подвала. М. С. Парфенов

о другом:

      – Кто здесь жил до вас?

      – Учительница, – без запинки сказала Марина, – она еще у моей мамы преподавала. Продала квартиру с хорошей скидкой, теперь на ПМЖ в Германии. Дореволюционное здание, нынче такие на вес золота. А почему…

      – Помнишь, как ее звали, учительницу?

      – Хм… Лариса. Лариса Михайловна. Или Сергеевна. Семенова, точно.

      – Семина, – поправил Эльдар, косясь в коридор. – Семина Лариса Сергеевна.

      – Откуда ты ее знаешь? – изумилась Марина.

      – Я уже был в этой квартире. В девяносто пятом году. Семина давала мне уроки английского.

      Марина моргнула недоверчиво. Но мгновение спустя прыгала по кухне от избытка чувств.

      – Ты! Шестиклассник! В моей спальне! А я в животе у мамы, жду тебя! Потрясающе!

      Эльдар выдавил улыбку.

      – А ты не разыгрываешь меня? – осеклась девушка.

      Над ней колыхнулась марлевая сетка, маскирующая вентиляционное отверстие, будто изнутри кто-то выдохнул.

      – Как такое можно придумать?

      – Тогда… – Она села ему на колени, обвила шею: – Ты понимаешь, что это судьба?

      Они допили чай и переместились в спальню. Выбрали кино для традиционного вечернего сеанса: «Москва слезам не верит», фильм, который она, оказывается, не видела и который они смотрели частями вот уже третью встречу подряд. Эльдар успешно приучал подругу к советской классике.

      Встроенная в соляной куб лампа сплела вокруг них кокон света. Выпростай руку – и пальцы исчезнут во мраке. Легко вообразить, что до стен и потолка сотни метров, что квартира змеится лабиринтом туннелей, и в них тьма и холод, шорох и шепот, и быстрая маленькая тень проносится, стуча босыми пятками по паркету.

      – Тебе никогда не было страшно здесь? – поинтересовался Эльдар нарочито буднично. – Такой древний дом.

      – Дом как дом, – сказала Марина. Поджав ноги, свернувшись рядышком, она с ученической прилежностью слушала диалоги героев. «Смотри, как я люблю то, что нравится тебе», – говорила ее поза. Он улыбнулся и погладил Марину по мягким волосам. Достал из миски пригоршню орешков.

      Его память отматывала прожитые годы: полный отказ от спиртного, развалившийся брак, постоянные ссоры с женой и алкоголизм, должность в офисе, счастливые молодожены, университет…

      Девяносто пятый год.

* * *

      Гипс сняли в мае, к летним каникулам. Весны восхитительнее у Эльдара не было. В отличие от матери он не проклинал пьяного водителя, вылетевшего на красный и ставшего причиной незапланированного двухмесячного отдыха. Кости срослись, головные боли прекратились. Впереди маячил июнь, игры с друзьями, походы на озеро, рыбная ловля и, если повезет, Сочи.

      Но мать «обрадовала», сообщив, что с первого числа он будет трижды в неделю посещать репетитора.

      – По математике я тебя подтяну, а английский нужно догонять. Троечников в семье не потерплю.

      – Но сотрясение мозга, – запротестовал он.

      – Я консультировалась с врачом. Ты здоров как бык. И никаких «но», молодой человек. Я подыскала