Германские рассказы. Александр Александрович Телегин

двухэтажный дом с вычурными архитектурными финтифлюшками, куда он без стыда стал приводить своих любовниц.

      Наконец разрешение на выезд был получен. Оставалось самое трудное: вылететь в Германию.

      – Но, наверное, есть всё-таки Бог. Муж уехал в Омск. Он задумал баллотироваться в Госдуму. У меня было три дня, и мой бывший одноклассник отвёз нас в Новосибирск. Эти три дня были адом. Мы жили у дяди и дрожали от страха, что муж уже узнал о нашем бегстве и ищет нас. Дядя и его жена вздрагивали от каждого стука. Мы кидались к окнам, когда к подъезду подъезжали машины. Но вот пришёл день вылета самолёта в Ганновер. Мы поехали в аэропорт… Не помню, как он называется.

      – Толмачёво, – подсказал я.

      – Мне казалось, что должно совершиться великое чудо, чтобы мы попали в самолёт. Но чудо произошло. А когда самолёт взлетел, мы заплакали от счастья.

      – Слава Богу, что всё так закончилось, – сказала Лиза. – И это советские люди! Как такое может быть!

      – А я и сейчас ещё боюсь. Вы не знаете, какие у него возможности. Он запросто может и сюда приехать.

      – Вряд ли, – усомнился я, – в здешней полиции друзей у него нет.

      – Ци-та-та, ци-та-та, – по коридору в который раз прошла больная девочка.

      – Бедный ребёнок, – вздохнула Лиза.

      – Её семья из Киргизии. Они здесь в двух комнатах живут. У них двенадцать детей!

      – И все больные?! – ляпнул я.

      – Нет, только она.

      Из Беренштайна в Криммитшау мы приехали с Розой и её семьёй в одном автобусе.

      Первый урок

      Но вернёмся в класс, в котором нам предстояло учиться немецкому языку. Над правым рядом столов висела карта Германии, над левым – таблица склонения существительных – Deklinationstabelle и схемы спряжения сильных и слабых глаголов. Перед левым рядом белела классная доска, перед правой стоял учительский стол, за которым было такое же, как в нашей комнате окно, с тем же тюлем и шторами. Но из него был виден лишь забор, перед обрывом улицы, и спешащие на фоне неба, то ясного, а чаще пасмурного, прохожие.

      На задней стене над входной дверью висели яркие картинки с изображением Микки-Мауса, какого-то рыжего кота с весёлой мордой и в модных ботинках на высоких каблуках, а также кораблика, плывущего под парусом по синему океану мимо зелёного острова с пальмами – видно, раньше здесь была игровая комната для детей переселенцев.

      Мы с Лизой сели слева за предпоследний стол. Где-то в коридоре прозвенел звонок, и вошла толстая женщина в белой ветровке, со светлыми кудряшками на голове, и в очках. Я узнал в ней водительницу голубой «Шкоды», втиснувшейся на стоянку рядом с упомянутым уже неподвижным бусиком, в тот памятный день, когда Лиза едва не замёрзла на балконе.

      Толстая женщина озарила нас такой лучезарной улыбкой, какой я прежде никогда не видел, и сказала:

      – Гутен таг! Меня зовут фрау Майер. Я преподавательница языковых курсов фирмы «Доктор Йеннерт». Я надеюсь на приятное сотрудничество с вами и со своей стороны приложу все старания,