Один из нас. Крейг Дилуи

специальное место, мы все здесь равны.

      Пес улыбнулся. Его пронизал поток чистой любви. Она была единственной из нормалов, кто обращался с ним как с нормальным парнем. И благодаря этому он чувствовал себя особенным. Может быть, она единственная среди них видела его таким, каков он есть на самом деле. Если поцелуй мог превратить лягушку в принца, очевидно, принц скрывался в этой лягушке с самого начала?

      Мишель перевела взгляд на Уолли:

      – Из чего ты сделан?

      Резиновые губы Уолли растянулись в широчайшей улыбке.

      – Сде-лан из ма-мы!

      – Ох, боже мой! Да ты просто прелесть!

      Склоняя голову то на одну сторону, то на другую, он продолжал улыбаться, плотно закрыв глаза. Два его корня скользнули вверх, к лицу, держа губную гармошку, на которой он принялся выдувать мелодию Джина Отри.

      – Как мило! – воскликнула Мишель.

      – Я и не знала, что ты умеешь играть на губной гармошке, – сказала Салли.

      Пес спросил:

      – Что это была за музыка, которая играла у вас в ящике?

      – Подборка разных песен, которую я составил, – ответил Джейк.

      Уолли опустил гармошку.

      – Слу-шать!

      Наклонившись, Джейк снова включил магнитофон. Гитары и барабаны взревели, устремляясь к небу.

      «Они заперли их, чтоб мы не догадались, что эти уроды такие же, как мы. Уроды и монстры – это я и ты.

      Ошибка природы! Ошибка бога! Люди, очнитесь! Потом будет поздно!»

      – Он имеет в виду нас, – проговорил Мозг.

      – Совершенно верно, – ответил Джейк. – Что ты об этом думаешь?

      – Он понял все неправильно.

      – Почему это?

      – Мы не ошибка. С чего это вдруг мы отрицаем естественный порядок, если мы созданы природой? Как мы можем быть ошибкой, если Бог создал нас такими, какие мы есть?

      – Надо же, – сказала Мишель. – Он говорит совсем как мистер Бенсон.

      – Эти музыканты совершают тот же грех, что и общество, против которого они выступают, – продолжал Мозг. – Они пытаются навязать нам свою историю. Мы – чудовища, прячущиеся под кроватью. Мы – мятежники, вторгающиеся в мирную жизнь граждан. Но на самом деле мы ни то и ни другое, и нам вовсе не нравится, когда нас используют.

      Джейк ошеломленно смотрел на него.

      – Не могу поверить, что я действительно говорю с вами об этом. Что ты имеешь в виду, говоря, что вам навязывают чужую историю?

      – Мы – чистый лист, только в негативе. Проще простого спроецировать на нас необъяснимое. Чем больше тайны, тем больше страха. Мы – козлы отпущения человеческого рода. Именно так оправдывается узаконенная жестокость. Поэтому нас помещают в полуразвалившиеся Дома и лишают прав, положенных нам от рождения.

      – Совершенно верно! Именно это они и делают. Я просто хотел сказать…

      – А другие превращают нас в символы своего протеста против угнетения, – продолжал Мозг. – Они проецируют на нас свое нетерпение и желание поскорее самим стать новыми хозяевами. Изображают нас какими-то благородными дикарями. Они тоже нас используют, просто по-другому.

      – Хорошо,