Вторжение. Андрей Лариков

с руками оторвут. Больше всего меня поразило знаешь что? Без примесей, вообще, хотя ты мне принес чек с разовой дозой. У нас в городе все барыги бодяжат наркоту чем угодно… А тут – высококонцентрированный чистоган!

      – Чего вам надо?

      Нинка, проспавшись и придя в себя, выглядела растерянной, испуганной и забитой. Она ничего не помнила: когда вчера ее забирали из дома после обыска и изъятия наркотиков, ее таращило – по словам дежурных, в обезьяннике она до ночи бубнила что-то нечленораздельное.

      – Что, Нина, оклемалась?

      – Я… выпила вчера. Лишку.

      – Выпила, ага. Ты же не в курсе. Пока ты бороздила просторы космоса, мы у тебя обыск провели. И кое-что нашли. В ящике стола.

      Нинка побледнела, в глазах вспыхнул осмысленный страх.

      – Это не мое.

      – У тебя на крыше изъяли две дозы наркоты. Крупный размер. Не особо крупный, но пятерочку общего режима тебе нарисуют.

      – Не мое это, сказала же! Это Барыги! Ну, Костика! Он у меня оставил, я даже не знала, что там!

      Буров невольно ухмыльнулся.

      – Не знала? Ты под таким приходом была… Нинка, ты дуру решила включить? То есть, не будет разговора, да?

      – Какой разговор вам нужен? Наркота не моя, ничего не знаю!

      – Да мне плевать, – Буров поднялся. – Следаку плевать. Прокурору плевать. И даже судье плевать. Всем плевать. Тогда топай по этапу. Лет через пять, если от тубика не загнешься, увидимся. Вставай.

      Буров протянул руку, чтобы поднять ее со стула и отвести в обезьянник. Нинка вздрогнула.

      – Стойте! Да подождите, э! А может, мы можем как-нибудь… ну, сами понимаете… типа договориться?

      Буров вздохнул и присел на край стола, буравя ее взглядом. Взгляд у Бурова был натренированный, Нинка отвела глаза и нервно заерзала.

      – Где Костик Барыга?

      – Вам он нужен?

      – Ты вопросом на вопрос отвечать собралась?

      – Он уехал.

      – Куда?

      – Откуда я знаю? Вообще уехал. В смысле, из Елецка. Дня три назад, наверное… Да, три дня назад – прибежал ко мне, весь какой-то на измене. У меня кое-что из его шмотья валялось. Напихал все в рюкзак. Говорит, валить мне надо из города. Я его таким никогда не видела, очко у него играло как…

      – Из-за чего?

      Нинка пожала плечами.

      – Он не говорил. Сказал только, что его ищет кто-то. Что они к нему домой уже приходили. И что… ну, надо драть когти, пока ему башку не вскрыли.

      – Кто?

      – Да откуда я знаю, – взмолилась Нинка. – Мы с ним трахаемся просто, он мне ширнуться дает, и все, в его дела я не лезу никогда! Кто-то ищет – ну ищет и ищет! А кто – меня думаете е… т?

      Похоже было, что она говорила правду. Буров закурил.

      – Тот герыч, который у тебя был. Две чеки. Откуда он?

      – Откуда-откуда. Костик дал.

      – Давно у него этот герыч?

      Нинка поколебалась. Было видно, что она не желает и даже побаивается рассказывать