Бездна. Павел Тетерин

но только потом, спустя много фаз, ты сможешь оценить, для чего это всё было нужно. А ещё – порадуйся за мать, у неё есть мужчина. А у тебя – как бы тебе неприятно было сейчас об этом так думать – есть отец.

      – Он не отец мне! – зло перебил Круэль.

      Къел грустно улыбнулся, посмотрел на него и покачал головой.

      – Конечно, не отец. Прости. Но, знаешь, у меня был один знакомый, воспитанный одинокой и очень обиженной на мужчин женщиной. Местами это было настолько видно, и так отвратительно выглядело… так что ты не делай поспешных выводов. И не давай суждений о вещах, в которых по определению не можешь ничего соображать. Пока. Он выполняет роль отца, как бы, может быть, вам обоим это и не нравилось.

      Круэль осекся и замолчал. Его задели слова незнакомца, какая-то часть внутреннего «я» противилась им, но в то же время он чувствовал, что в них есть какая-то правда. Может, его сознание и не хотело признавать это, но что-то глубинное, бессознательное отреагировало по-своему, как губка, сжимающаяся, если на неё падает даже совсем маленький камушек. Всё-таки он был юным мужчиной, взрослеющим не по годам рано, и умел слушать и слышать. Редкое в его возрасте качество.

      Сам Къел уже изрядно набрался, пока говорил. При этом он не стал злобным, как отчим, не стал жутко улыбчивым и позитивным, как их сосед – он словно всё больше погружался в пропасть каких-то своих воспоминаний, мыслей… Да и Круэль, кажется, чувствовал что-то подобное. Скинув накопившуюся эмоциональную грязь, то, что собралось, как пена, на самой поверхности сознания, он сейчас чувствовал себя, наверное, как тот бульдозерист, что работает недалеко от дома: будто сгреб весь душевный мусор к краю, а потом одним нажатием кнопки отправил в последнее падение, молча наблюдая за этим жутковатым, но таким завораживающим процессом…

      А теперь надо было всего лишь не перепутать рычаги – сдать назад.

      Сделав несколько последних глотков из почти опустевшей бутылки, Круэль замер, глядя на дотлевающий перед ним в очаге мох.

      Ему вдруг странным образом стало хорошо. Нет, это, конечно, далеко не счастье… Да только где оно вообще, счастье это? Чувствуешь, что просто хорошо, и будь рад. Может быть, счастье именно так и выглядит?

      Мох заканчивал свою реакцию, свечение превратилось из зеленоватого в синий, и появился характерный кисловатый запах, неприятно щекотавший ноздри. Къел поморщился, подбросил в очаг ещё небольшую охапку и внимательно посмотрел на мальчика.

      – Сходи как-нибудь на Край, – совершенно внезапно сказал он.

      Круэль, совершенно не ожидавший такого совета, даже не нашёлся что ответить, только вопросительно поднял бровь.

      – Знаешь, что это?

      Конечно, Круэль знал. Но только на словах.

      – Знаешь, родители не дают таких советов детям, – продолжил Къел, – … но я тебе, слава богу, не родитель.

      Он чуть сдвинулся в сторону