Бездна. Павел Тетерин

затопив собой всё вокруг, заполнив всё вокруг смрадом и испарениями перегнивших чувств. Круэль почувствовал это – как будто случился крохотный телепатический сеанс, какое-то подключение, напрямую, от эмоции к эмоции. На шее шевельнулись следы от пальцев отчима, и мурашки – те, что подкованы стальными подковами с шипами – стадом пронеслись по позвоночнику, словно отзываясь на чужую боль, которую зачем-то ему приоткрыл этот случайный встречный и, по сути, абсолютно чужой человек.

      Къел встряхнулся, часто заморгал и отвел взгляд, насупившись.

      – Рухнуло – сначала у меня в душе, а потом я, не совладав с собой, сделал… нет, я не хочу про это рассказывать подробнее. Я и так… лишнего уже наговорил, хотя давно обещал себе не делать этого.

      Вдруг сидевший рядом Виол с громким чавкающим звуком разомкнул губы, будто что-то собирается сказать, но лицо его осталось таким же, совершенно не выражающим ничего. Он даже не поднял взгляд – так же, с каменным непроницаемым лицом смотрел на свечение термической реакции, как будто и не замечая разговора возле очага.

      Къел и Круэль переглянулись и замолчали. Круэль – задумчиво, а Къел… как будто пытаясь обратно забыть то, что совершенно понапрасну только что заставил себя вспомнить.

      – Проблемы с отчимом? – вдруг как-то безразлично спросил он.

      Круэль вздрогнул. Слово «отчим» совершенно неожиданно выскочило в умиротворённое пространство перед ними, словно он сам вдруг выпрыгнул из очага и опять распустил свои пальцы, раздувая ноздри и душа своей вонью.

      – С чего ты взял? – Круэль сам не заметил, как перескочил на «ты», хотя этого за ним не водилось. Ощущение странной опасности возникло в воздухе, всё стало враждебным, как будто это лишь декорации, как на тупых шоу по ящику, и сейчас где-то включится лампа, выбегут люди из съемочной группы, и где-то в углу будет стоять отчим, лапать мать, фальшиво улыбаться и говорить одними только глазами, только ему, Круэлю: «Завтра мы останемся один на один, и я покажу тебе своё, индивидуальное шоу. Вот увидишь».

      – Да расслабься ты… – хмыкнул Къел, заметив его переменившееся лицо. – Просто угадал. Не так уж много вариантов, на самом-то деле. Ты думаешь, у тебя какие-то уникальные проблемы? Да они у всех одинаковые. Мы, люди, как весы: на одной чашке любовь и ненависть, на другой – безразличие. И у кого это всё гармонии, вес сбалансирован, те и живут долго, стоят ровно, их не расшатывает… да и вообще им проще, таким. А кого раскачивает – тем сложнее. Отсюда и скрип души, и быстрый износ, ну… можно даже и опрокинуться. Хочешь, я тебе песню поставлю?

      Круэль, только что сжавшийся в комок, начал снова потихоньку расслабляться. Странный он, этот Къел. Но вроде неплохой парень. Круэль даже начал понемногу привыкать к этой его необычной манере прыгать с темы на тему, словно так было и надо.

      – Ну… давай, – не то, чтобы ему сейчас хотелось слушать какую-то музыку,