Бездна. Павел Тетерин

волос, и в тот момент мальчик по-настоящему испугался. Заглянуть внутрь он не решился и провел несколько ужасных часов, превратившись в тонкий, сконцентрированный слух, под одеялом в собственной комнате. Только когда на кухне послышались хлопоты проснувшейся матери, он решился заглянуть за дверь, и со смесью облегчения и разочарования нашёл лежащую поперек комнаты большую доску для выжигания, непонятно, как и почему свалившуюся с верхней полки.

      Но, несмотря ни на что, Крил всё равно заходил в комнату брата время от времени. Нечасто, но стабильно, его будто манило туда какое-то странное ощущение, предчувствие…

      Что комната ещё может что-то очень важное ему рассказать.

      И вот он в очередной раз стоял перед белой, с россыпью пятен от пальцев возле рукояти, двери. Толкнул её – скрип, с каждым разом всё более недовольный, неприятно резанул слух. Сделал несколько шагов через порог. Прошёл внутрь, сел на стул. Положил фиолетовую корочку на стол, прямо поверх бумажных треугольников и очистков от цветных карандашей.

      – Ну вот, брат, – повинуясь странному иррациональному желанию, зачем- то вслух сказал Крил.

      – Я наконец окончил школу. Вот диплом.

      Слова совершенно нелепо повисли в воздухе – словно даже мебель, отвыкшая от человеческой речи за всё то время, что отбывала тут наказание в одиночестве, оттолкнула их от своих полированных боков. Мальчику стало невыносимо тоскливо, и он пожалел о том, что сделал, но отступать было поздно. Чувствуя, как начинает щипать слезами уголки глаз, он продолжил:

      – Ты иногда говорил: «Закончишь школу – вот и поговорим как следует». Ты не совсем это имел в виду, я понимаю… – первая слезинка беззвучно скатилась у него по щеке, – но… всё-таки. Я закончил школу, и теперь я хочу поговорить.

      Голос юноши дрожал, и он, изо всех сил стараясь удержать себя в руках, откинулся на спинку стула и закрыл ладонями лицо. Комната исчезла, и только один маленький промежуток между несколькими средними пальцами втиснул в поле зрения Крила кусочек заклеенного яркими наклейками шкафа. Крил, чувствуя, как глухо колотится в груди сердце, смотрел на этот шкаф в который уже раз, стараясь успокоиться и прийти в себя.

      Шкаф – пестрый, целая коллекция стикеров всех цветов и мастей – доставал почти до потолка. Крил шарил по ним глазами, беззвучно читая названия марок и прочую чепуху, пока взгляд его не наткнулся на едва заметный чёрный уголок, торчавший над самой верхней дверцей, в небольшой щели под потолком. Сначала он не заметил его, но затем что-то заставило Крила вернуться к этому предмету – и чем дольше он на него глядел, тем почему -то спокойнее ему становилось.

      А что это, собственно, за уголок?

      Крил, почти не отдавая себе отчет в том, что он делает, встал и подвинул ближе к шкафу стул. Залез на него ногами, чуть потянулся на цыпочках и поддел уголок ногтем. Тот немного сдвинулся, увеличившись в размерах