Лабиринты любви. Ирина Николаевна Мальцева

красавицу и умницу на богатую старуху? Видали мы альфонсов!

      – Сам альфонс! Тупой! Одна извилина в голове, да и та от фуражки!

      Ключ наконец-то встал как надо, дверь поддалась и со всего маху откинулась вглубь квартиры. Звука пощечины я не услышала, но первое, что мне бросилось в глаза, это бледное лицо дочери с расплывающимся алым пятном на левой щеке. Еще я увидела Ваську, прижавшегося к ноге сестры, и супруга, разгоряченного скандалом, набычившегося, с кулаками наготове.

      Для всех я появилась неожиданно, потому что так рано с работы меня никто не ждал. Да я бы и не появилась дома до восьми, но в тот день у меня разболелся коренной зуб. Я с работы отправилась в клинику, а оттуда шофер отвез меня прямо домой, так как для меня нет ничего страшнее, когда отходит заморозка. Это время я предпочитаю проводить в постели с хорошей дозой обезболивающего или на крайний случай коньяка.

      Но я стояла в дверях и боли в развороченной десне не чувствовала, зато чувствовала, как ледяная ярость затопила меня по самые ноздри. В такие моменты люди и совершают убийства. Но своего супруга я не убила, хотя и следовало.

      – Д-д-даю т-т-тебе, – вдруг стала заикаться я, – двадцать минут. И чтобы т-т-тебя здесь н-н-не было. Шагом марш!

      И он ушел. Правда, не через двадцать минут, а гораздо позднее, потому что ему потребовалось время, чтобы собрать свои пожитки, потом прочитать мне проповедь о том, какая я плохая мать и потому неправильно воспитала дочь. Потом он стал уверять в этом Ваську, но тот быстренько скрылся в комнате у Ленки и не показывался на глаза отцу, пока тот не захлопнул за собой дверь.

      Второй развод я пережила гораздо легче, чем первый, вот только перед Ленкой мне было стыдно, и я дала себе слова никогда больше не выходить замуж. Хватит, сорок два почти. Говорят, что первый муж от Бога, второй – от людей, третий – от сатаны. Не хватало мне еще нечистой силы в доме.

      Вечер после развода я провела в гостях у Симы Капир, задушевной подружки и многодетной матери. С Симой мы дружим со школы, где все десять лет просидели за одной партой. В школьные годы Сима была худой, как щепка, я же, напротив, носила кличку «жиртрест». С течением времени мои килограммы будто перетекли в тело Симы, и теперь она с трудом помещалась на стуле в собственной кухне, загроможденной кастрюлями, огромными сковородками, казанами и гусятницами.

      – Давай закусывай, – в который раз просит меня Сима, подкладывая на тарелку кусок тушеной говядины. – Смотри, до чего дошла – кости да кожа. И что в тебе мужики находят, не понимаю. Помяни мое слово, и полугода не пройдет, как ты снова замуж выйдешь.

      – Я? Замуж? Смеешься…

      – Да какой тут смех, – Сима аппетитно надкусила очередную плюшку с джемом. – Твое бы счастье да Ленке. А то девке двадцать два, а она безмужняя. Рожать когда будет? – прошлась подруга по больному месту.

      – Сама нос..чей не спю..лю, – с трудом выговорила я. Только у Симы я позволяю себе напиться. Знаю, не осудит, ночью до унитаза доведет, а утром крепким чаем отпоит и отправит домой на такси или