Гостья. Симона де Бовуар

слишком уж заметно, – возразил Пьер, усаживаясь в кресло рядом с Франсуазой. – Ты хорошо повеселилась с твоей подружкой?

      – Она милая. Жаль, что ей придется гнить в Руане.

      – Она рассказывала тебе истории?

      – Кучу историй, когда-нибудь я тебе все расскажу.

      – Значит, ты довольна, ты не зря провела свой день?

      – Я очень люблю истории, – призналась Франсуаза.

      В дверь постучали, и она открылась. Консьержка с торжественным видом несла поднос с двумя стаканами и бутылкой вина.

      – Большое спасибо, – сказала Франсуаза и наполнила стаканы.

      – Будьте любезны, – обратился к консьержке Пьер, – меня ни для кого нет.

      – Хорошо, месье Лабрус.

      Она вышла. Франсуаза взяла свой стакан и надкусила второй сэндвич.

      – Сегодня вечером я возьму с собой Ксавьер, – сказала она. – Мы пойдем в дансинг. Меня это забавляет. Надеюсь, она уравновесит Элизабет.

      – Она, верно, на седьмом небе, – заметил Пьер.

      – Бедная девочка, она меня тронула до глубины души. Ей омерзительно возвращаться в Руан.

      – Нет никакой возможности вытащить ее оттуда? – спросил Пьер.

      – Почти никакой, – ответила Франсуаза. – Она такая слабая и беспомощная; у нее никогда не достанет смелости научиться какому-нибудь ремеслу, а ее дядя не предполагает для нее иного будущего, кроме как набожного мужа и множества детишек.

      – Ты должна взять ее в руки, – сказал Пьер.

      – Каким образом? Я вижу ее раз в месяц.

      – Почему бы тебе не вызвать ее в Париж? Ты присмотришь за ней, заставишь ее работать; пусть научится стенографии, и мы наверняка сумеем ее куда-нибудь пристроить.

      – Ее семья никогда этого не разрешит, – возразила Франсуаза.

      – Ну что ж! Пусть обойдется без разрешения. Она несовершеннолетняя?

      – Нет, – ответила Франсуаза. – Но вопрос не в том. Я не думаю, что за ней вдогонку пошлют жандармов.

      Пьер улыбнулся.

      – Так в чем же вопрос?

      Франсуаза заколебалась; по правде говоря, она никогда не подозревала, что возникнет какой-либо вопрос.

      – Словом, ты предлагаешь поселить ее в Париже за наш счет в ожидании, пока она разбогатеет?

      – А почему бы и нет? Представь ей это как ссуду.

      – О! Разумеется, – согласилась Франсуаза. Ее всегда удивляла эта его манера в четырех словах выразить тысячу неожиданных возможностей; там, где другие люди видели непроходимые заросли, Пьер открывал нетронутое будущее, которое ему предстояло создавать по собственному усмотрению. В этом и заключался секрет его силы.

      – Нам в жизни выпадало столько удач, – сказал Пьер. – Надо же и другим дать возможность этим воспользоваться, когда можем.

      Франсуаза в задумчивости изучала дно своего стакана.

      – В каком-то смысле меня это очень соблазняет, – призналась она. – Но мне придется всерьез заняться ею. А у меня нет времени.

      – Муравьишка, – с нежностью промолвил Пьер.

      Франсуаза слегка покраснела.

      – Знаешь, у меня