Гостья. Симона де Бовуар

вы его представляли? – поинтересовался Пьер.

      – Они все похожи на торговых приказчиков, такой у них прилежный вид.

      – Это волнует, – сказала Элизабет. – Все эти первые пробные шаги, все эти смутные поиски, и под конец вспыхивает что-то прекрасное.

      – А я нахожу это отвратительным, – заявила Ксавьер; гнев отмел ее робость, она с мрачным видом смотрела на Элизабет. – Усилие всегда имеет неприглядный вид, а когда усилие к тому же не приводит к успеху, тогда… – Она усмехнулась. – Это смехотворно.

      – Так бывает во всех искусствах, – сухо заметила Элизабет. – Прекрасные вещи никогда легко не создаются; чем они драгоценнее, тем больше работы они требуют. Вы увидите.

      – Драгоценным я называю то, – возразила Ксавьер, – что падает вам, как манна небесная. – Она поморщилась. – А если это должно покупаться, то это товар, как все остальное, и меня это не интересует.

      – Какая романтическая малышка! – с холодным смешком проронила Элизабет.

      – Я ее понимаю, – заметил Пьер. – В нашей жалкой стряпне нет ничего привлекательного.

      – Вот как! Это новость! Теперь ты веришь в силу вдохновения?

      – Нет, но правда и то, что наша работа лишена красоты; это мерзкое месиво.

      – Я не говорила, что эта работа красива, – поспешно возразила Элизабет. – Я прекрасно знаю, что красота лишь в завершенном творении, но я нахожу захватывающим переход от бесформенного к законченной и чистой форме.

      Франсуаза бросила на Пьера умоляющий взгляд: трудно было спорить с Элизабет; если последнее слово оставалось не за ней, она полагала, что теряет уважение в глазах людей; дабы добиться их уважения, их любви, она сражалась с ними со злобной недобросовестностью; это могло длиться часами.

      – Да, – с отрешенным видом согласился Пьер. – Но чтобы оценить это, надо быть специалистом.

      Наступило молчание.

      – Думаю, разумно будет разойтись по домам.

      Элизабет взглянула на часы.

      – Боже мой! Я опоздаю на последний поезд метро, – с растерянным видом сказала она. – До завтра.

      – Мы тебя проводим, – вяло пообещала Франсуаза.

      – Нет, нет, вы меня задержите, – возразила Элизабет. Схватив свою сумку и перчатки, она направила в пустоту смутную улыбку и исчезла.

      – Мы могли бы пойти куда-нибудь выпить по стаканчику, – предложила Франсуаза.

      – А вы не устали? – спросил Пьер.

      – У меня ни малейшего желания спать, – ответила Ксавьер.

      Франсуаза заперла дверь на ключ, и они вышли из театра. Пьер подал знак такси.

      – Куда едем? – спросил он.

      – В «Поль Нор» нам будет поспокойнее, – сказала Франсуаза.

      Пьер дал адрес шоферу. Включив плафон, Франсуаза слегка припудрила лицо; она задавалась вопросом, удачно ли она поступила, предложив этот выход; Ксавьер выглядела хмурой, и уже молчание становилось тягостным.

      – Входите, не дожидайтесь меня, – сказал Пьер, доставая деньги, чтобы расплатиться с такси.

      Франсуаза толкнула