Ягодный возраст. Виктория Вита

Ну а продолжение этой эпопеи ты знаешь, – закончил он.

      – А что стало с машиной? – поинтересовалась я.

      – Её уже нашли и готовят к продаже. Мне стало неприятно находиться в ней после того, как там побывал вор. Только не спрашивай, что произошло с похитителями. Достаточно того, что они живы, хотя род занятий теперь им придётся поменять.

      – Это уж точно, – подтвердил Воронин.

      – Ты что, Господь Бог? – я снова обратилась к Георгию.

      – Нет, – ответил за него Воронин. – Георгий Владимирович – его правая рука.

      – Пётр Сергеевич! – остановил его Георгий.

      Воронин тут же сконцентрировался на дороге.

      После недолгого молчания я, вновь не выдержав, спросила:

      – Почему их именно двадцать шесть?

      – Потому что именно двадцать шестого ты свалилась мне, как снег на голову.

      Меня мучила масса вопросов. Но не здесь и не сейчас. За тонированными стёклами окон мелькали улицы города. Мои голова и тело стали наливаться тяжестью. Я почувствовала, как цветы начали потихоньку сползать с моих колен на пол. Георгий осторожным движением собрал букет, заодно подняв с пола несколько упавших гвоздик и куда-то убрав их. Затем, на что-то нажав, превратил моё кресло в полукровать (спинка чуть откинулась назад, а под ногами появилось продолжение сиденья). Наклонившись к моему уху, он тихо, почти одним дыханием шепнул: «Поспи. Теперь всё будет хорошо».

      – Вадик в течение суток превратит твою дачу в «графские развалины», – это было последнее, что я могла сказать. Ответа уже не слышала.

      Я проснулась оттого, что кто-то сильно сжал мою руку. Чёрная давящая темнота вдруг быстро убрала свои щупальца от моего горла и груди и, отступая, вся извиваясь, пыталась вернуться и снова захватить, лишить меня возможности дышать, жить.

      – Проснись, – раздался рядом тихий и вместе с тем требовательный мужской голос.

      Резко открыв глаза, я их сразу быстро закрыла и крепко зажмурилась. В мозгу пронеслись события минувших дней. Наступило осознание, что я еду в «Мерседесе», рядом находится мужчина, которого рада видеть, и, пожалуй, впервые в жизни я ощущала такое опьяняющее чувство душевного комфорта и защищённости.

      – Ты спала всего минут двадцать, но так стонала во сне, что я не выдержал и рискнул тебя разбудить, – извиняющимся тоном произнёс Георгий, продолжая сжимать мои пальцы.

      – И правильно сделал, спасибо, а то этот сон грозился стать последним в моей жизни. Мне в течение этих двух суток снятся только кошмары.

      – Тебя это удивляет?

      – Как ни странно, нет, но от таких снов очень устаёшь. Нам ещё долго ехать?

      – Минут тридцать, не больше. Ты чего-нибудь хочешь?

      – Честно? Очень хочу пить. И ещё, ты бы не мог связаться с ребятами, которые поехали за Вадимом?

      – Я звонил им минут пять назад, они уже подъезжают к Луге. Как только заберут Вадика, сразу свяжутся с нами.

      Георгий открыл бар и, посмотрев на меня, плеснул в высокий бокал немного прозрачной