Про Н., Костю Иночкина и Ностальжи. Приключения в жизни будничной и вечной. Священник Сергий Круглов

подумал постоявший за правду Н. и стал пробираться к выходу.

      На выходе его остановила многоочитая и благоутробная плеяда митьков.

      – Ну как там критик-то Г., братушка? – спросила Н. плеяда.

      – Ты, Оксана, не надейся. – Н. натягивал в прихожей свои разношенные по моде армейские кирзачи. – Один казак зарубил его… саблей напополам.

      – Ёлы-палы! – одобрительно приветствовала известие плеяда.

      – Дык, – скромно отвечал на это молодой Н.

* * *

      – О, смотри, что нашел! – Костя Иночкин вытащил из коробки небольшую покоробленную фотокарточку с обломанным уголком. На карточке, темно-серым и светло-серым по серому, мутно, но узнаваемо, отобразилось какое-то злаковое поле, посреди поля – сколоченные из горбыля козлы, а верхом на козлах – юные Костя и Н.

      – Как молоды мы были, как верили в себя!.. – дрогнувшим голосом сказал Н., бережно поднеся карточку поближе к глазам.

      – Где это вы? – спросила Ностальжи. – Что-то не помню…

      – Это в стройотряде, в деревне Ромашко-во. Ты болела тогда, с нами как раз не ездила, – сказал Костя.

      – И что за козлы? – спросила Ностальжи.

      – Это мы позируем Феде Вилкину, – сказал Н. – Он же до того курса, помнишь, вместе с нами учился, пока в армию не забрали… Ну как учился, не учился, конечно, все картинки красил, бухал да акции устраивал, вот и забрали… Это мы позируем, изображаем всадников, для его полотна «Масоны травят пикачами русского зайца». Картина колоссальная, представь, поле ржи вечереет, багровым наливается закат, стая кислотных пикачей, весело и кровожадно скалясь, рассыпалась по полю, на переднем плане мчит не чуя ног удалой обреченный заяц, на заднем – аспидные фигуры всадников, ату его, колорит, гибель русской цивилизации, все дела!..

      – Погоди, – сказал Костя. – Он же ее так и не написал вроде.

      – Ну да. Не успел. Это я по его устному описанию воспроизвожу. Не дошло тогда дело до холста: сперва у нас деньги кончились, потом ему продавщица в лабазе кредит закрыла…

      – Слушай, а чего вы тогда с ним подрались? – спросил Костя.

      – А!.. – усмехнулся Н. – Да ну, ерунда вышла. Ну, просто пили сидели, да и заспорили, как всадников надо решать: в надменном стиле чтоб были, как барские ягайлы, или в сгорбленно-зловещем, как закулисные вампиры!.. А Федя, кстати, потом с нами в город не уехал. В Ромашкове остался. Кредит свой отрабатывать, иначе участковый грозил дело завести… Сперва в колхозе на силосных ямах спутники таскал, потом еще на частном огороде, у местного одного как раз ягайлы, вампира, в общем.

      – Да… Затравили, значит, русского зайца! – сказал Костя. – Так он и не доучился, бедняга…

      – Бедняга! – фыркнула Ностальжи. – Это вы бедняги! Вилкин теперь вон в каком тренде. В соцсетях во всех постах его картинки. Каталог его работ видела, там такие ценники!

      Н. и Костя, соглашаясь, вздохнули: у них самих ни каталога, ни ценников ни на чем не было, и цитировали их в соцсетях далеко не во всех постах.

* * *

      Н. распечатал на принтере текст из соцсетей и, нахмурив брови, что-то там черкал карандашом.

      – Что