Избранная и беглец. Оливия Штерн

вспомнился бедный Золька, его загорелые, покрытые царапинами и ссадинами руки, и узоры на запястьях сродни тем, что на черном лице Проклятого.

      – Зачем я вам? – прошептала Айрис.

      По коже прошелся холодок. Сама того не осознавая, она произносила незнакомые прежде слова, и они внезапно обретали смысл.

      Она, прости Двуединый, говорила на языке Проклятых. Но… откуда? Почему? Нет ответа…

      Орнаменты, странно вплавленные в черную кожу, мягко засветились.

      – Еще рано, ты не готова узнать. Если выживешь, мы тебе расскажем.

      – А вы… кто?

      Глупый вопрос. Она ведь и так знает кто. Патер Сколт очень любил рассказывать, что в начале времен это было племя, блуждающее по миру и отринувшее Двуединого, за что он их проклял и принудил жить только под сенью лесов, не показываясь возлюбленным чадам его.

      Зрачки в глазах Проклятого, и без того узкие, вытянулись в ниточки.

      – Любопытная девочка, – пробормотал он, и Айрис, к собственному ужасу и одновременно восторгу, осознала, что действительно понимает. Абсолютно все понимает.

      – Мы – поддержка, – с улыбкой ответил Проклятый, – но об этом поговорим чуть позже, когда будем уверены в том, что твое тело принимает все изменения.

      – Отвяжите меня, – попросила Айрис, – я никуда не убегу. Мне… больно.

      – Кто тебе руку сломал? – совершенно спокойно поинтересовался Проклятый.

      – Это… муж. – Голос дрогнул, и Айрис поняла, что стремительно краснеет.

      Глупо это было. Неподобающе вел себя Рато, а стыдно стало ей.

      Впрочем, она наверняка и в самом деле была никудышней, очень плохой женой. Ведь хороших не бьют, хороших, наверное, любят и всячески балуют.

      Ее ответ, казалось, изрядно позабавил Проклятого. Его тонкие губы растянулись в усмешке, он покачал головой, все еще пристально рассматривая Айрис. А она так и не поняла, что смешного было в ее ответе. Наконец Проклятый проговорил:

      – Хорошо, я тебя развяжу и дам одежду. А потом отведу в твою комнату. Но обещай, что не будешь делать глупостей. Пока не можем гарантировать результат. Вообще ничего не можем гарантировать.

      – Обещаю, – незамедлительно прошептала Айрис.

      А сама подумала, что найдет любую возможность, чтобы сбежать. Там, в замке, ее ангелок, ее ласковое солнышко. Она сбежит, обязательно, и только ради него.

      Проклятый повернулся к ней спиной, что-то нажал на белых коробах, и Айрис почувствовала, что свободна.

      Свободна… и совершенно голая.

      Снова накатил мучительный стыд – оттого, что лежала тут Двуединый ведает сколько, выставленная напоказ, и что все пялились на ее худое, костлявое тело. Единственное в округе тело, способное родить наследника барону. От мысли о том, что, возможно, к ней прикасались, все внутри заледенело, взялось болезненным комом. Айрис прислушалась к собственным ощущениям и с удивлением отметила, что у нее ничего не болело. Ни-че-го.

      Она села. Как выяснилось, до этого она лежала на узком