Убийства в «Маленькой Японии». Барри Лансет

лишился жены, а целая японская семья попала теперь в городской морг. Казалось бы, «Маленькая Япония» не должна была вызывать у меня ничего, кроме ужаса, но она, напротив, всколыхнула дремавший прежде в глубинах моего подсознания гнев, зашевелившийся подобно тому, как ядовитая змея разминает свои кольца после продолжительной зимней спячки.

      Я опустил дочь на пол.

      – Извини, Джен. Просто не выспался.

      Она ткнула пальчиком в сторону кухонной стены.

      – А откуда взялась эта вмятина?

      Примерно между третьим и четвертым глотками саке я с громогласным проклятием по адресу кандзи врезал кулаком в оштукатуренную стену. И только долголетние тренировки уберегли меня от множественных переломов. Но никакие тренировки не помогали, когда я сталкивался с поразительной для столь маленькой девочки наблюдательностью. Чуть покраснев, я честно ответил:

      – Прошлой ночью я не сумел обуздать свою злость.

      – На кого?

      – Сложно объяснить.

      – Мне уже шесть лет, папочка. Я все могу понять.

      – Уверен, что можешь, Джен. Но давай сейчас не будем об этом, ладно?

      – Хорошо, но не надейся, что я забуду, – предупредила она с уже знакомым «я больше не маленькая девочка» выражением лица, потом церемонно подала мне вынутый из почтового ящика номер «Кроникл» и плюхнулась в свое чудовищно нелепое кресло-мешок с обивкой в красную и желтую полоску, заложила руки за голову и прикрыла глаза. Ее обычный способ улучить краткие мгновения утреннего блаженства.

      Я быстро просмотрел первую полосу газеты в поисках новостей об убийстве. Ничего. Чтобы дать полиции время заниматься расследованием без лишней шумихи, городские власти ухитрились скрыть информацию. Оставалось только удивляться, как им удалось сбить со следа информационных ищеек. Долго это не продлится, но даже несколько часов вдали от этой своры уже давали немалые преимущества.

      Не открывая глаз, Дженни сказала:

      – Жаль, что я не могу больше видеть мамочку так же ясно, как того китайца.

      Я поднял голову.

      – Какого китайца?

      – Смешного такого паренька. Я с ним столкнулась в коридоре. У него один глаз подергивался. Думаю, он хотел украсть нашу газету, но я спугнула его.

      После того как один из соседей пожаловался на громкий топот моей дочери по лестнице, когда она бесконечно ходила из нашей квартиры к Лайзе, Дженни мгновенно овладела искусством преодолевать этот маршрут совершенно бесшумно. Вероятно, ее внезапное появление действительно застало кого-то врасплох. И хотя мне не верилось всерьез, что кто-нибудь мог покуситься на нашу газету, «смешной паренек» пробудил во мне родительское беспокойство.

      – Ты с ним разговаривала?

      – Он спросил, как меня зовут.

      Легкий холодок пробежал у меня по спине.

      – И ты ему ответила?

      – Конечно.

      – А дальше?

      – Ему понравилось мое имя, а потом он поинтересовался, на каком этаже живет миссис