Несущие Свет. Анна Таури

директор, за ним скорая, а потом было даже некогда задуматься – так много нужно было всего подготовить, решить и сделать для похорон, что я превратилась в бесчувственного робота, механически выполняющего свои функции.

      А после погребального обряда я уехала домой, так как больше не могла оставаться в городе – мне было страшно и… я чувствовала себя виноватой. Я была уверена, что этого не случилось бы, что все было бы иначе, если бы я не задержалась в тот вечер и если бы не… моя картина.

      Долго-долго я приходила в себя и все себя корила. Я перестала рисовать и три года не бралась за кисть. Елена Андреевна завещала квартиру мне, но я не могла в ней жить.

      И вот, по прошествии трех лет она начала мне сниться. Каждую ночь. Мама испугалась, когда я ей сны пересказала, и на время задумалась, а потом спросила: «Ничего она не просила у тебя?» А я вспомнила странную фразу в завещании – что-то туманное про открывающий сердце ключ в бронзовой шкатулке.

      – Езжай прямо завтра, не откладывай. Душу ее непокоишь сколько лет, нельзя так.

      – Боюсь я туда ехать…

      И вот я здесь, и не так уж оно и страшно. Одиноко только, пусто. Запах пыли, старья, неживое все. Снова очень долго не решалась зайти в ту самую комнату, все боялась пережить шок повторно. Я ходила по квартире, задумчиво трогала пыль, заварила чай, долго смотрела в окно и только потом решилась войти в ее комнату.

      Загадка оказалась прямым текстом. Бронзовая шкатулка стояла на столе среди свечек, ваз и письменных принадлежностей. Внутри шкатулки обычный ключ. «Открывающий сердце…» Я задумалась и оглянулась в поисках сердца.

      Мне почему-то казалось, что это тоже должна была быть шкатулка. Но ничего подобного я так и не смогла найти во всей комнате. Я долго заглядывала во всякие шкафчики и ящички – ничего, что можно было бы хотя бы косвенно принять за сердце. А потом подняла голову на мою картину. То самое окно, средневековый город за ним, на площади статуя – сердце, опоясанное терновым венком, из ран которого растут розы, сплетаясь с терном.

      Отодвинув картину, я нашла в стене шкаф, скрытый в нише. А в нем – кипу бумаг, аккуратно разложенных по папочкам, стопочкам, конвертам. И на каждой – имя. Документы, что ли?

      Имена, имена, имена, никаких названий. И вдруг я наткнулась на свое имя. Долго не могла поверить. Трижды проверяла, будто мое и так никудышнее зрение решило вовсе меня обмануть. Нет. Я.

      Любопытной Варваре… Оглянулась, как вор – и открыла. Рассказ. Три листика, а там… Катились по щекам слезы, размывали строчки. Три листа. И в них была вся я, вся моя жизнь, было все, что…

      Я долго не могла поверить.

      А потом еще больше удивилась, увидев дату написания… Откуда она уже Тогда все это знала? Как это вообще возможно? Там была вся моя история, до сегодняшнего дня и даже дальше…

      Перелистала остальные. Такие же рассказы – разные, простые, смешные, добрые и грустные, с приключениями, но неизбежно