Несущие Свет. Анна Таури

что хотелось прижаться к нему и никогда не отпускать.

      – Что было в твоем сне?

      – Я плохо помню. Осталось только ощущение, что я ангел, а вот что я там делал, никак не вспомню…

      В детстве он мечтал быть врачом. Уже в первых классах школы выпросил в библиотеке учебник для седьмого класса по анатомии, читал его почти по слогам и выискивал все нарисованное в себе, глядя в зеркало.

      А потом как-то перерос, и эти детские мечты уже казались наивной глупостью. Так что, когда пришло время поступать, пошел в журналисты. И не прогадал.

      А три года назад умерла его мама. Уже в преклонном возрасте – он был очень поздним ребенком, таким, что в детстве все считали ее бабушкой. Но все равно было невозможно смириться с мыслью, что вот – ее уже нет. Разбирая вещи в квартире, и он нашел ее записи. Три красных дневника со вклеенными выцветшими фотографиями времен года, с напечатанными на каждой странице днем и месяцем.

      В те дневники она записывала его детские сны. Сны, о которых он уже совершенно ничего не помнил, сгинувшие вместе с ушедшим детством. А читая – не верил, что такое возможно было. Сны складывались в единую картину, в огромный параллельный мир, в волшебную сказку – невероятную и очень грустную. В том мире он был ангелом. Их таких там было много, и они помогали людям – каждый по-своему.

      А он, вдохновившись, решил эти записи издать. Так они с Олей и познакомились.

      – Тебе что на завтрак сделать?

      – Пожалуй, только чай.

      Он поцеловал ее в щеку и пошел греметь на кухню. За окном было еще темно и холодно. А в постели пусто и тоскливо было без него. Она замоталась в одеяло и приплелась следом – завороженно следить за его движениями и бесконечно не верить в этот сон…

***

      Из записей Маргариты Петровны от 7 августа 1974 года, Руслану – 3 года:

      Она уже выздоравливает. Ну, та девочка, у которой рак был. Верка. Мы с ней запустили раку в море и рака уплыла, а потом мы долго смеялись и купались в воде. Она такая хорошая, эта девочка, только у нее волос нет. Представляешь – у девочки нет волос. Я ей сказал, что отрастут. Обязательно отрастут.

      Она меня спросила, приду ли я еще. Я сказал, что она же выздоровела – зачем мне приходить. А она загрустила. И я пообещал, что не брошу ее никогда-никогда… Ну, ангелы так могут – чтобы никогда-никогда…

***

      Он работал много и до поздна. Оля тоже коротала дни за работой, а если таковой не было – как-то находила себе занятие. Лишь бы не оставаться в пустоте, наедине с собой и вселенной – без него оглушающе вакуумной. А потом бесконечный день заканчивался, и можно было вздохнуть спокойно, ощутив его горячие, большие и твердые руки-лапы объятьем на спине.

      Им обоим было уже за тридцать, и это был первый брак. Для обоих. Никакой бури чувств: тихое ровное спокойствие, одна огромная всепоглощающая нежность. Страсть была редкостью – чаще всего они просто засыпали в обнимку и так же просыпались. Словно боялись хоть на миг разжать руки. Даже во сне.

      Особенно