Каменные сердца. Михаил Кузнецов

имя.

      – Да я ему не папа, шоб имя придумывать.

      – А фамилия, погоняло?

      – А хрен знает, не спрашивал. Лавэ он пер, мне и похеру.

      – И все, больше никто не пропадал, только этот Исидор?

      – Говорю ж, начальник, я по сторонам не особо смотрю.

      – Ну ладно, пиши.

      Яшин снова углубился в вольный пересказ своего ареста, а Платон тем временем занес имя в папку, на всякий случай, и начал листать старые записи. Наркоман корпел над «сознанкой» примерно час, после чего вручил изгвазданный корявым подчерком листок оперу. И на лице у него играла какая-то странная ухмылка, вроде даже победная, будто не понимал, что сейчас подписал билет на зону. Артем вызвал дежурного, и вонючего задержанного увели обратно в камеру.

      – А что за телега с пропажами на мало-Литейном, – поинтересовался он у напарника, присаживаясь за свой стол.

      Платон откинулся на спинку стула и внимательно просматривал изуродованный пакостным подчерком листок.

      – Да думаю тут кое-что, – отозвался он, не отрывая взгляда от писанины. – Помнишь, дело полгода назад Додукаев вел с группой?

      – Сатанинское что ли?

      Платон вложил «сознанку» в папку с ОРД Яшина и вытащил оттуда фотографию трупа якобы убитого им человека, кинул ее в один из ящиков стола.

      – Вот интересно стало, что с тем делом. Вроде Игорь Аркадьевич его так и не раскрыл.

      – Ну да, не раскрыл, – ответил Артем.

      – Ты случаем не знаешь, где оно?

      Алешин достал чистый бланк для протокола, но заполнять не стал, а задумчиво повозил ручкой по столешнице.

      – Интересно, что ты вдруг вспомнил… – процедил, наконец. – Позавчера, когда ты по «земле» шатался, Додукаев прилетел с этим делом, просил снести в архив, чтобы его прекратили. Так что в архиве оно.

      Платон покивал в ответ и занялся своими делами, чтобы подождать, пока напарник составит протокол допроса. В последнее время Артем сам занимался всей бумажной волокитой после каждой такой совместной колки. Без обсуждений и пререканий, просто начинал писать очередной протокол. Находил он в этом некое успокоение – напряженность, витавшая вокруг него, спадала. И справлялся он с такого рода бумажками на удивление быстро, так что через полчаса Платон имел на руках относительно подробный протокол допроса. Он приложил бумагу к делу и понес к следакам на составление. Артем же сразу погрузился в недавно поступившие районные сводки.

      В кабинете следователей сидел только Саша Крахмалов, что-то устало печатал на компьютере. На приход опера отреагировал только вздохом и смиренным пониманием – да, Яшина нужно сажать, да, нужно оформлять дело, ехать в суд, в прокуратуру и тому подобное. На вопрос Платона, где дело Додукаева, только кисло отмахнулся. Мол, задница в работе и без того большая, и разглагольствовать о жутком висяке времени нету. Розыскник пообещал зайти позже и спустился в архив.

      С каждым шагом, что Платон приближался к архиву, нарастало внутреннее беспокойство, что вот-вот он увидит нечто ужасное, но до безумия интересное. Он был наслышан о том, как позорно