Фаршированный кролик. Константин Шахматов

жилетки, и удовлетворенно похлопал по ней пальцами.

      – Чем опять не угодил-то?

      – Будто не знаешь?

      – Ха! – воскликнул Иван Прокопьевич, – Зачем ему, мужику, жемчуг? Узнает сколько он стоит, али продавать понесет – пропадет человече. Скажут, украл, и в тюрьму посадят. Я, можно сказать, его от гибели спас.

      – Неужели?

      – Говорю же! Откуда в нашем захолустье такие ценности? Мы де не в Индии.

      – А правда, откуда? – тетушка уставилась на мужа, подразумевая в своем вопросе что-то такое, о чем знали только они двое.

      Иван Прокопьевич жалобно застонал и замотал головою.

      – Ну, сколько можно, Тонечка! Мы, кажется, говорили с тобой на эту тему тысячу раз. Давай оставим, до поры до времени, а?

      Антонина Григорьевна отвернулась, и молча направилась в дом.

      – Мне собираться надо! – крикнул ей вслед Иван Прокопьевич.

      – Когда ты вернешься? – спросил я заскучавшего дядюшку.

      – Точно не знаю. Дня два, наверное.

      – А мы как же?

      – В смысле? Боишься, что зайцы одолеют? Не дрейфь!

      Иван Прокопьевич опустился на колено и взял меня за руку.

      – Поручаю тебе охранять нашу милую Антонину Григорьевну. Ты мужчина, и никакие дикие кролики не должны посеять в твоей душе панику. Я же поеду мимо Нечаевки, и отправлю вам в помощь старика Власова.

      Я кивнул.

      – Тогда пошли в дом. Пообедаем, а потом я поеду.

      Когда мы с тетушкой вышли провожать Ивана Прокопьевича, мне почему-то подумалось: вот бы найти таких жемчужин побольше! А вдруг в лесу клад! А вдруг их там видимо-невидимо.

      Для меня, маленького мальчика, жемчуг представлял интерес не как средство обогащения, а в качестве игрушек. Например, как оловянные солдатики. Ведь и заячьи глазки я выковыривал ради забавы.

      ***

      Вечером пришел Власов. То был мужик шестидесяти годов, хотя и выглядел намного старше, благодаря широченной бороде. А еще, у него был один глаз, и деревянная нога! И если бы у него не хватало так же руки, а на ее месте был железный крючок, он напоминал бы мне книжного пирата или разбойника.

      Его одинокую фигуру, ковыляющую по дороге, я заметил издалека, потому как заранее ждал. Я окликнул тетушку, и побежал навстречу, радостно приветствуя.

      Власова я хорошо знал, ведь он бывал у нас раньше. Дядюшка непременно посылал за ним, если нужно было «подлечить скотинку». Старик разбирался в лошадиных болезнях, а если что, мог принять роды у дядюшкиных сук, если дело каким-то образом осложнялось. В общем, полезный мужик.

      Единственно, с чем я никогда не мог определиться, это то, в какую сторону смотрел его стеклянный глаз, когда он говорил со мною. Глаз всегда смотрел в сторону или поверх меня, поэтому общаясь со стариком, я останавливался на его бороде или мясистой переносице. Из его же рассказов я помнил, что глаз и ногу он потерял на охоте, еще по молодости. И мне было жаль его.

      – Здравствуй, Власов! Мы тебя заждались!

      – Здравствуй,