«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том V. Для кого – Вторая Польская кампания, а кому – «Гроза 1812 года!», причем без приукрас…. Яков Николаевич Нерсесов

сказать, теперь все маршруты отступления основных сил русских зависели от двух факторов: от движения главных сил Наполеона и от нахождения армии… Багратиона. Барклаю предстояло строить предположения о направлении движения противника. И он докладывал царю, что, прибыв в Полоцк, он будет «иметь в руках дороги к Витебску, к Невелю и Себежу» и сможет «действовать куда обстоятельства потребуют». Когда стало ясно, что главные силы Великой армии идут на Витебск, пришлось и Барклаю принять решение «упредить противника» и тоже идти на Витебск…

      Узнав, что Барклай уже покинул Полоцк, французский император выделил для действий против защищавших Санкт-Петеребург войск Витгенштейна II-й корпус маршала Удино, а сам со своей ударной группировкой продолжил свой обходной маневр с целью отрезать 1-й Западной армии дорогу на Витебск. Командовать авангардом Великой армии он поручил Мюрату – кавалерийскому начальнику, безусловно, бесстрашному и энергичному, непревзойденному мастеру лихого кавалерийского наскока, но на этом его командирские достоинства заканчиваются.

      Но 11 (23) июля выяснилось, что Наполеон снова опоздал: войска 1-й Западной армии уже были у Витебска. Правда, французский император продолжал считать, что возможность навязать русским генеральное сражение, не проникая далеко вглубь «Скифии» (необъятной российской империи), все еще остается. Причем, он полагал, что этому будет способствовать отъезд российского самодержца из армии, о чем французский император уже получил известия.

      …Кстати сказать, рассказывали, что и Барклай, по началу ошибочно оценивая обстановку, вроде бы тоже не исключал возможности в случае необходимости вступить в сражение с врагом для сближения обеих русских армий. В письме к российскому императору от 8 (20) июля главнокомандующий 1-й Западной армией писал, что перейдет в наступление, «чтобы разбить неприятеля и тем открыть близкую коммуникацию с Могилевым. Если только движение кн. Багратиона соответствовать будет движению мною предполагаемому, то соединения обеих армий без сомнения совершится»…

      Уже в ночь на 13 (25) июля, получив от разведки сообщение о направлении движения неприятеля, Барклай выдвинул туда 4-й пехотный корпус генерал-лейтенанта А. И. Остермана—Толстого, усилив его лейб-гвардейскими драгунами и гусарами (всего 8 тыс. пехоты и 2 тыс. кавалерии; впрочем, есть и иные данные). Задача была предельно проста: выиграть время для выяснения шансов соединения двух русских армий. Естественно, что и приказ был по-военному лаконичен и доходчив: «Всем лечь, но врага задержать!» Расчет Барклая был очень понятен: Остерман – военачальник опытный и бесстрашный, и знает, «как это делается»!

      Если бы 2-я Западная армия смогла оказаться в районе Орши, где намечалось соединение, то Барклай вроде бы даже был готов вступить в решительное столкновение с наполеоновскими войсками? И это при том, что он бы