«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том V. Для кого – Вторая Польская кампания, а кому – «Гроза 1812 года!», причем без приукрас…. Яков Николаевич Нерсесов

генерала—майора П. М. Колюбакина двинулся на Даву в лоб. Раевский написал тогда Багратиону: «Неприятель остановился за речкой. Мы отошли 6 верст, у них место крепкое, я послал Паскевича их обойти, а сам, с Богом, грудью».

      По началу у напористого Паскевича все складывалось удачно и его дивизия взяла д. Фатово, но Даву очень во время ввел в дело резервы (часть 108-го и 61-го линейных полков) и отбил врага, хотя перейти в наступление его пехоте, все же, не удалось. Правда, и лобовая атака Смоленского пехотного полка с самим Раевским во главе со словами: «Солдаты! Я и мои дети откроем вам путь к славе! Вперед за царя и отечество!» на плотину возле Салтановки тоже не принесла успеха. А кое-кто и вовсе полагает ее неудачной.

      …Между прочим, сугубо по легенде, рядом с Николаем Николаевичем в этот момент шли сыновья: 16-летний юнец Александр и совсем еще мальчишка – 10-летний Николаша. Якобы в момент решительной атаки на французские батареи бесстрашный отец повел их во главе колонны Смоленского полка. Если меньшого он держал за руку, то старший, схватив знамя, лежавшее подле убитого в одной из предыдущих атак русского подпрапорщика, сам кинулся впереди строя на врага. Беспримерный героизм командира и его детей сделал русскую атаку неотразимой. Так своей жене он писал: «Вы, верно, слышали о страшном деле, бывшем у меня с маршалом Даву… Сын мой Александр выказал себя молодцом, а Николай даже во время самого сильного огня беспрестанно шутил. Этому пуля порвала брюки; оба сына повышены чином, а я получил контузию в грудь, по-видимому, не опасную». Однако позднее сам Раевский отрицал, что его сыновья, в частности, младший Николай, ходили с ним в штыковую контратаку. И, тем не менее, после сражения под Салтановкой имя Раевского, готового ради Отечества пожертвовать своими единственными сыновьями, стало известно абсолютно всей армии. Именно после Салатановки Николай Николаевич стал одним из самых любимых солдатами и всем народом генералов той поры, богатой на храбрецов и умельцев в ратном деле. Ныне о подвиге Раевского и его юных сыновей под Салтановкой напоминает часовня-памятник, стоящая на месте того памятного для каждого русского человека боя под Могилёвом…

      Восхищённый геройством генерала, знаменитый русский поэт В. А. Жуковский посвятил ему такие строчки:

      Раевский, слава наших дней,

      Хвала! Перед рядами

      Он первый грудь против мечей

      С отважными сынами!

      Впрочем, чему тут удавиляться? Так пишется славная история того или иного народа, причем, во все времена…

      Сам Раевский был ранен картечью в грудь и в правую ногу, но его геройство (и его сыновей – подростка и отрока) не привело к победе. Понеся большие потери (2.504 чел., тогда как противник: по русск. данным – от 3 до 5 тыс., а по франц. – лишь чуть более 1 тыс. чел.) войска Раевского остановились, так и не сбив врага с его выгодных позиций. В сгущающихся сумерках Даву, полагая, что скоро должны