«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том V. Для кого – Вторая Польская кампания, а кому – «Гроза 1812 года!», причем без приукрас…. Яков Николаевич Нерсесов

в Витебске он получил два очень неприятных известия: в Стамбуле был ратифицирован русско-турецкий договор о мире, а русский царь призвал всех своих подданных подняться на народную войну с агрессором. (Как это спустя почти полтора века проделал И. В. Сталин: «Вставай, страна огромная…». ) Турция окончательно «вышла из игры», а партизанская война грозила непредвиденными последствиями при продвижении вглубь необъятной российской империи.

      В России начинался патриотический подъем. В Санкт-Петербургских театрах освистывались французские пьесы, дворяне стали избегать разговоров на французском языке (использование которого раньше было признаком «бонтона», а теперь – «моветоном»! ), в гостиных дворян постоянно обсуждались последние новости с театра военных действий. Молодые люди записывались в патриотические добровольческие части, московские купцы поклялись выделить больше двух миллионов рублей деньгами на нужды армии, а дворянство жертвовало огромные суммы в виде столовых принадлежностей из драгоценных металлов и ювелирных изделий и отпускало тысячи крепостных для службы в армии и ополчении.

      По мере того как наполеоновская армия углублялась в российские просторы, всем участникам похода, начиная с императора и кончая последним солдатом, становилось все очевидней: и страна это небывалая, и народ в ней живет удивительный. В населенных пунктах, откуда ушла русская армия, солдаты Великой армии уже не могли найти себе пропитания. Порой их встречали города, в которых не было ни одной живой души: мирные жители уходили вслед за армией, сжигая дома и имущество, уводя скот, оставляя неприятелю выжженную пустыню. Народ обрекал себя на разорение, лишь бы избежать любого соприкосновения с захватчиками, не говоря уже о помощи или сотрудничестве с ними. Самым страшным для наступающей армии французского императора стали не физические лишения, а жуткое чувство непреодолимой враждебности местного населения, пожалуй, чем-то схожим с остервенелыми «герильясами» католической Испании. По крайней мере, такое мнение издавна сложилось в отечественной литературе.

      Как известно наполеоновские солдаты вели себя на чужой территории по принципу «война должна кормить саму себя», т.е. отбирали у местного населения еду и фураж для кавалерии. Это способствовало высокой маневренности французских войск, не зависящих от снабжения с родины, не тратилась на это и государственная казна Франции. Не секрет, что Россия, как впрочем и Испания, была одной из беднейших стран Европы. Поэтому все, что отбиралось французскими солдатами у русских крестьян, ставило их на грань смерти от голода. Это заставляло их начинать сопротивление захватчикам. В более богатых (сытых и обеспеченных) европейских землях – Германии, Австрии и Италии – грабежи местного населения со стороны французских войск не ставили его на грань выживания. Следовательно, такого мощного движения против агрессора как в России, а еще раньше и в Испании,