Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе. Роберт Рождественский

темном,

      а то золотом, —

      ты голову дымом дурманишь,

      не знаешь ни ночи,

       ни дня

      и плачешь,

       и руки ломаешь,

      и ждешь,

       как спасенья,

      меня!

      Однажды

      Я проживу

       не слишком долгий

       век —

      все то,

      что мне судьбой

       отведено.

      И постучится смерть

      в мое окно.

      И скажет:

      «Собирайся,

       человек…»

      Мои глаза

       погаснут

       не спеша.

      Живое сердце

       защемит в груди…

      А я отвечу смерти:

      – Не мешай!

      Я занят

      жизнью!

      Слышишь?

       Погоди!..

      Послушай,

       смерть!

      Ликуя

       и скорбя,

      я столько раз

       глядел в лицо

       огню,

      я столько

       в памяти

       всего

       храню,

      что там уже

      нет места

       для тебя!

      Такие тайны

       я не смог

       открыть

      и начатое

      столько раз

       бросал,

      еще я столько

       людям

      не сказал,

      что мне с тобой

       не время

       говорить!

      И надо

      каждым часом

       дорожить,

      мечту любую

      выверив

      трудом…

      Решил я

       жить,

      покуда буду

      жить!

      А смерть

      решил оставить

      на потом!

      Стихи о моем имени

      Ояру Вациетису

      Мне говорят:

      «Послушайте,

       упрямиться чего вам?

      Пришла пора исправить ошибки отцов.

      Перемените имя.

      Станьте

       Родионом.

      Или же Романом, в конце концов…»

      Мне это повторяют…

      А у меня на родине

      в начале тридцатых

       в круговерти дней

      партийные родители

      называли Робертами

      спеленутых,

       розовых,

       орущих парней…

      Кулацкие обрезы ухали страшно.

      Кружилась над Алтаем рыжая листва…

      Мне шепчут:

      «Имя Роберт

       пахнет иностранщиной…»

      А я усмехаюсь на эти слова.

      Припомнитесь, тридцатые!

      Вернись, тугое эхо!

      Над миром неустроенным громыхни опять.

      Я скажу о Роберте,

       о Роберте Эйхе!

      В честь его

      стоило детей называть!

      Я скажу об Эйхе.

      Я верю:

       мне знаком он —

      большой,

       неторопливый, как река Иртыш…

      Приезжал в Косиху

       секретарь крайкома.

      Веселый человечище.

      Могучий латыш.

      Он приезжал в морозы,

       по-сибирски лютые,

      своей несокрушимостью

      недругов разя.

      Не пахло иностранщиной!

      Пахло

      Революцией!

      И