Время для звезд. Роберт Хайнлайн

навещай нас. И на День благодарения приезжай; ведь на Рождество ты, конечно, отправишься домой.

      – Спасибо, сэр. Я приеду.

      – Договорились.

      – Да, насчет Чибис – если появятся педагогические трудности, у вас есть маяк. Мамми сумеет ее укротить.

      – Мм… Это мысль.

      – У Чибис ни разу не получилось ее переспорить. Да, чуть не забыл. Кому можно рассказывать? Не о Чибис. Обо всем.

      – Разве не понятно?

      – Сэр?

      – Да говори что хочешь и кому хочешь. Язык не сотрешь, не беспокойся. Тебе почти никто не поверит.

      Домой я полетел реактивным самолетом – это очень быстрый транспорт. Профессор Райсфельд всучил мне десять долларов, когда узнал, что у меня с собой только доллар и шестьдесят центов, так что на автобусной станции я постригся и купил два билета до Сентервилла, чтобы не засовывать Оскара в багажный отсек; там он мог пострадать. Самый большой плюс стипендии в том, что теперь не нужно продавать Оскара. Да я и так бы не продал.

      Сентервилл выглядел прелестно – от вязов над головой до выбоин под ногами. Водитель остановился возле дома – из-за Оскара; его неудобно нести. Я прошел в сарай, повесил скафандр, сказал, что еще наведаюсь, и направился к черному ходу в дом.

      Мамы не было; папа сидел в кабинете. Он поднял голову от книги:

      – Привет, Кип.

      – Привет, пап.

      – Как съездил?

      – Да ты знаешь, я не был на озере…

      – Знаю. Звонил доктор Райсфельд, рассказал все подробно.

      – А… В общем, удалась поездка…

      Я заметил, что он держит том «Британики», раскрытый на статье о Магеллановых Облаках.

      Папа поймал мой взгляд.

      – Я их никогда не видел, – с сожалением произнес он. – Возможность была, но по горло дел… а единственная свободная ночь выдалась пасмурной.

      – Когда это, папа?

      – Еще до твоего рождения, в Южной Америке.

      – Я и не знал, что ты там побывал.

      – Одно правительственное задание… в общем, работа «плаща и кинжала». О таком не распространяются. Они красивые?

      – Ну, не очень. – Я взял другой том, открыл на статье «Туманности» и нашел Большую туманность Андромеды. – Вот она действительно красива. Так и мы выглядим.

      Папа вздохнул:

      – Неплохо, должно быть, выглядим.

      – Да. Я тебе все потом расскажу. У меня и пленка есть.

      – Не спеши. Ты проделал долгий путь. Триста тридцать три тысячи световых лет, верно?

      – Да нет, вдвое меньше.

      – Я имел в виду – туда и обратно.

      – А-а-а… Но обратно мы летели другим путем.

      – То есть?

      – Не знаю, как объяснить, но для этих кораблей кратчайшим путем назад является длинный кружной. Летишь прямо и снова оказываешься в исходной точке. То есть не совсем прямо, из-за кривизны пространства, – но настолько прямо, насколько возможно. Так что все возвращается к нулю.

      – Большой космический круг?

      – Ну да. Круговой путь по прямой линии.

      – Мм… –